Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз
Шрифт:
— Концерт в поддержку диска, — ответил тот.
Расходились, долго обмениваясь рукопожатиями и обещаниями друг другу позвонить.
— Так ты не врешь? — обернувшись, крикнул один. — Ты, и впрямь, ученый?!
— И впрямь! — расхохотался Игорь.
— Ну, ты даешь, Игорек! Классный парень и ученый… — бросил тот на прощание. — Звони!
Игорь вернулся домой пьяный и счастливый, прижимая к себе «голос милой» на лазерном диске.
Лика спала, похрапывая вместе с близнецами. Приход Игоря разбудил ее. Она приоткрыла глаза,
— А… пришел… мать…
Из своей комнаты вышла с побелевшим лицом Екатерина Петровна.
— Игорь! Как ты мог? Где ты был? Я беспрестанно звонила, но ты не брал трубку. Я… — силы начали изменять ей. — Я… — губы ее задрожали. Она бросилась к нему и, крепко обняв, заплакала. — Разве так можно, Игорек? Я места себе не находила. Виктор искал тебя всю ночь…
— Мама… мама… — блаженно улыбаясь, повторял Игорь. — Я слушал новый диск Миллы.
— Какой? Той?.. Зачем ты себя мучаешь?
— Нет! Ты же не знаешь! Она жива. Она в Москве…
Екатерина Петровна отвела от него руки и приложила их к груди. В ее взгляде застыла мольба:
«Господи, только не это».
— Игорек! — бросилась она следом за ним к окну. — Успокойся! Игорек!
— Мама, — обернулся он. — Я не сошел с ума.
Он отодвинул гардину. Екатерина Петровна взглянула из-за его плеча в окно. С рекламного щита на них смотрела Милла Лиманова.
ГЛАВА 20
Презентация альбома «Песни острова Синэ-Лёко» с большим успехом прошла в одном из столичных клубов. Теперь Милла была занята подготовкой к концертам в поддержку этого альбома. Но Семен вытягивал ее на вечеринки.
— Надо вращаться, Милла. Ты еще не планета, ты только звезда. А звезд много. Поэтому надо появляться и сиять ярче других.
Игорь, который раньше равнодушно относился ко всем вечеринкам, вдруг стал их завсегдатаем. Приглашениями его обеспечивал Виктор. Лика догадывалась, откуда у него появилась эта тяга к развлечениям. Увидев, с какой наглостью Лиманова с биллборда заглядывает к ним в окно, она чуть не родила.
«Ну, надо же! Выплыла, сучка! И мало этого, еще всю Москву взбудоражила своими островными песнями. Все просто с ума посходили, только и разговоров, что об этом Синэ-Лёко, чтоб он провалился».
Игорь полагал, что придумал очень ловкий ход, — вроде бы случайно встретиться с Миллой на какой-нибудь вечеринке. Лика этот ход разгадала и приняла все меры, чтобы эта встреча не состоялась.
Поэтому они проходили мимо друг друга, всякий раз разминувшись всего на несколько минут. Либо Милла уже уходила с вечера, когда Игорь, поддерживая Лику, только выходил из машины, либо наоборот, узнав от вездесущих приятельниц, что Лиманова вот-вот появится, Лика тянула Игоря домой, осыпая упреками, когда тот начинал упираться.
Чужой успех раздражает, но, несмотря на это, он настолько притягателен, что Миллу вспомнили многие
Аглая, едва только репортеры наводили на Миллу видеокамеры, подлетала к ней. Вклинивалась в разговор, если речь заходила о Синэ-Лёко. Однажды она настолько увлеклась, что совершенно позабыла, что рядом с ней муж.
— Синэ-Лёко — остров любви, — лукаво поблескивая глазами, проговорила она. — Я-то знаю! Местные мужчины наделены такой пылкостью… — у нее пресекся голос от слишком ярких чувственных воспоминаний. — Какой там горячий песок… даже ночью… — и, только заметив растерянный взгляд Старова, опомнилась и легко поправилась: — Мы там с моим мужем отдыхали в отеле нашего друга Тони.
На одной из вечеринок Милла обратила внимание, что Аглая не похожа сама на себя: то она безудержно веселится, то с каким-то насмешливым сожалением поглядывает на окружающих. Неожиданно она подошла к Милле и, не в силах сдержать радостную улыбку, сказала:
— А ведь я скоро покину Москву и… может быть, надолго… — прибавила таинственно. Этим хотела и ограничиться, но не смогла. — Милла, только тебе! Ты такая!.. Ты никому. И потом, кто-то же должен будет все объяснить Мишеньке. Я думала-думала и решила, что только ты сумеешь его удержать от нехороших мыслей…
Милла непонимающе посмотрела на нее.
— Что ты задумала?
— Ах, — всплеснула руками Аглая так, что звякнули браслеты, — не я. Это, не знаю, как сказать, короче, это судьба. Он — необыкновенный. Красив, умен, богат. Трахает так, что улетаешь, — восторженно говорила она. — Да к тому же еще занимается шоу-бизнесом.
— Я его знаю?
— Нет. Он впервые приехал в Москву. Он иностранец. Я тебе его покажу, — она прикрыла веки, глубоко вздохнула и произнесла слегка нараспев: — Его зовут Анри… — и словно оцепенела от одного звука этого имени.
Очнувшись, взглянула на часы, усыпанные бриллиантиками, и вскрикнула:
— Все, убегаю! Он меня ждет. Миллочка, придумай, скажи что-нибудь Мишке, — ее личико по-детски плаксиво вытянулось.
— Подожди. Так же нельзя. Михаил… — начала Милла, но Аглая притянула ее за шею, чмокнула в щеку и прошептала:
— Умоляю! Завтра встретимся, и я все тебе расскажу. Мы что-нибудь придумаем, чтобы Мишенька не очень расстроился. Пойми, это больше, чем судьба, это рок. Я влюблена до того, что забыла о собственном «я». Только он! Анри!
Она махнула шарфом, зажатым в руке, и огоньком, в своем сверкающем топе, промчалась между толпящихся гостей.
К Милле подошел Старов с двумя бокалами мартини.
— А где Аглая? — спросил он. — Только что была с тобой.
— Убежала, — точно извиняясь за нее, ответила Милла.
Старов вздохнул и протянул бокал Милле.
— Что-то она последнее время все бегает и бегает, а я за ней не поспеваю, — улыбнулся грустно, прикоснувшись своим бокалом к бокалу Миллы.