Брак по драконьему обычаю, или с Новым Гадом, наследница!
Шрифт:
— А меня даже не погладили! Все! Увольняюсь! Развод и девичья фамилия! — По мне промаршировали пушистые лапы.
Под аккомпанемент шипения откуда-то объявившейся моей лисички, разговоров мужчин и щебетания странного зверька я провалилась в глубокий и крепкий сон. Подозреваю, что скоро вся моя жизнь будет проходить под грифом «ой, такого не может быть, но как же интересно!».
Интересно… кстати, действительно интересно, а я стану смуглой блондинкой? Или не грозит? И если я наполовину трау, то, зимние духи, как я вообще очутилась в другом мире? Избавиться решили? Я недовольно
И вдруг меня накрыло абсолютным спокойствием и теплым счастьем. Счастье пахло морозом, снегом и ветром и тихо пело мне на ухо песни о танцующих в ветрах драконах.
«Мое!» — удовлетворённо зашипело внутри. Я заграбастала счастье, чтобы оно не сбежало и, наконец, крепко уснула.
Часть 7. Немного о ректорах и драконах.
Надо сказать, что приложило меня Аркой волшебной так славно, что проспала я почти до самого вечера, и сны мне снились далеко не только сладкие и безмятежные. Иногда в них мелькали ну очень пикантные сцены с участием одного непрошибаемого дракона.
Вот, например, последняя, после которой я и проснулась в лазарете с громко бьющимся сердечком, малиновыми щеками и решительным настроем скорее сбежать учиться. Сон был таким сладким, таким реалистичным…
Большая комната. Треск камина. Тихий шепот поленьев, танец снежинок за окном, большая теплая шкура, на которой я удобно лежу. И вдруг слышу шаги. Поспешные, быстрые. Как будто тот, кто сюда идет, изо всех сил торопится, боится… меня не застать? Или наоборот — застать?
Сердце начинает трепыхаться вспугнутой птицей. Он. Это точно он. Дверь распахивается, когда я приподнимаюсь на локтях, чувствуя и страх, и мандраж, и восторг от собственной выходки.
— Ты! Как ты здесь очутилась? Как научилась проникать в чужие сны и строить осознанные сюжеты?
Он сердит, а я искренне не понимаю, о чем идет речь. Это же просто сон. И я здесь — совершенно иная. Легкая на подъем, бесстрашная. Настолько, что я уже поднимаюсь со шкуры, даже осознавая, что на мне всего лишь тонкий шелковый пеньюар. И он настолько элегантен, что мало что скрывает. Или даже напротив — много чего выставляет напоказ.
Вот как сейчас. Шаг — и ткань скользит по ноге вверх. Два — ползет бретелька с плеча. Три — я слышу возмущенно-восхищенный рык — и меня крепко прижимают к стене. Горячо, ярко, страшно.
— Сама напросилась! Глупая взбалмошная девчонка! Льдинка сумасшедшая!
Горячие ладони на талии. Исступленный шепот. Огонь в драконьих глазах, расчерченных вертикальным зрачком.
— Раз это сон, то я могу сказать, — шепчу в чужие ласковые губы, смешивая наше дыхание.
Голова кружится, жар растекается по телу, пальцы зарываются в эту вот прелесть — вишневые, густые, текучие словно река волосы.
— И что же скажешь? — Уточняют у меня шепотом.
В реальности Неймир Айто никогда бы не посмотрел на меня так — жадно, жарко, жестко.
— Что… — смеюсь, тяну время, уворачиваясь от чужих прикосновений. Наверное, немного дразню, — что вы мне, кажется, нравитесь, лорд-ректор… Я никогда не встречала ещё таких мужчин. Но я никогда вам этого не скажу. Потому что это просто моя фантазия. Очередная пустая мечта. Вы не для меня, лорд Айто… Да и мне сейчас уж точно не до мужчин.
Вздыхаю. И так мне жаль себя становится! Ух, как жаль, так бы и полила шкурку неизвестной зверушки слезами горючими!
Но в этот момент мне хватает ума повернуть лицом к лорду Айто. И увидеть, как по его скулам ползет серебристо-синяя чешуя, а на пальцах лезут когти.
— Отвергаеш-шь нас-с? — И вот так обиженно это прозвучало!
Бедных «нас» стало жалко — и снова едва ли не до слез! Но в тот момент, когда у господина ректора вдруг полезли большие драконьи крылья, я дернулась, оступилась — и проснулась, как мы уже помним, на больничной койке.
И приснится же такое, а!
И, самое интересное, что в лазарете мне предстояло находиться, как сообщил вежливый молоденький помощник целителя — на этот раз обычный человек — до завтрашних испытаний.
Учебники мне любезно выделили и оставили в такой вот теплой компании — к которой вскоре присоединилась моя хранительница — куда же в деле без песца! — страдать над объемами невыученного и ужасаться тому, что, скорее всего, экзамен этот я благополучно провалю. Потому что даже если всю ночь учить — не осилю!
Осилю — не осилю, а придется! — твердо заметила самой себе.
— Ой, больная, совсем больная на голову, крепко магией пришибло, — ворчал мой песец, устраиваясь рядышком и сворачиваясь уютным белым клубочком. — Ну куда ты торопишься, оглашенная, а? Куда? Что делать будешь, если не успеешь? Лорд-ректор пообещал тебе ответы правильные подложить, потому что невиноватая ты в том, что этими знаниями не обладаешь, а поступить теперь точно надо!
И вот кто-то другой, может быть, обрадовался бы. Но не я, нет. Я никогда в жизни не рассчитывала на чьи-то поблажки и помощь, никогда не просила пощады, времени, какой-то подтасовки результатов. И дело даже не только в гордости. Просто — не знаю — значит, не заслуживаю высокой оценки. Все равно потом всплывет и скажется, так зачем себе же хуже делать?
Вот и сейчас. У ректора и так явные проблемы, зачем их усугублять? А если кто-то заметит, скажет, что, мол, подсуживает своей невесте? Ещё и на меня обратят внимание… Нет, не надо нам такого «чуда». Работы много, возможно, будет у меня много ошибок, но на предыдущих испытаниях баллы должы довольно высокими, да и магия у меня сильная, есть надежда, что проблемы с теорией будут приняты комиссией более снисходительно.
— Я справлюсь! — Покачала головой упрямо, зарываясь носом в принесенные учебники.
Глава 2.
Оторвалась я от учебников после этого только раз — когда нам преподнесли вкусняшку-ужин. Песцу, который вообще-то должен питаться одной магией — миску с нарезанными кусочками свежего мяса и вторую — поилку, не с водой точно, там был какой-то травяной отвар.
И «бедняжка» Ихме с расстройства, что хозяйка у неё такая упрямая дурища, быстренько все умяла и продолжала умильно поглядывать в мою сторону, пока я не выделила ей пирожок. От сердца оторвала, с мясом!