Брак по принуждению
Шрифт:
– Дайте мне, пожалуйста, самый сильный отбеливающий порошок, что у вас есть, - с улыбкой попросила я.
***
Дэйрон
Клара оказалась очень милой, но вместе с тем болтливой женщиной. Я решил сделать Николь сюрприз, поэтому заказал платье без нее.
Благо Клара отлично знала размеры Николь и сразу же согласилась подшить платье и привезти его завтра, самолично.
Женщина оказалась в восторге от того, что я задумал сделать своей жене подарок.
– Нам нужно подобрать туфельки и накидку! – обрадовалась она.
– Я думаю, вы с этим справитесь, – сказал устало, борясь с сонливостью.
– Нет, нет!
– возмутилась Клара. – Вы сами должны посмотреть.
– Я доверяю вашему вкусу, – устало сказала я.
– Но так нельзя! – возмутилась Клара. – Я завтра хочу сказать Николь, что вы выбрали все сами. Только представьте, как она обрадуется. Для женщин ведь важнее всего внимание.
Я вздохнул. Честно, не представлял, что для женщин важнее всего. Но если одна из них говорит, что важен именно мой выбор, значит, так оно и было. Поэтому согласился пойти в кладовку.
Несколько минут я пытался выбрать наугад, а Клара хмурилась. Я просто не понимал, почему все, что мне казалось нормальным, для Клары было ужасным. Это была игра в угадайку, пока я не начал нервничать, и женщина сама не показала мне комплект состоящий из бело-золотой накидки, туфелек и белых перчаток.
– А эти вам нравятся?- спросила она. И я кивнул, обрадовавшись, что этот ад с покупками закончится.
– Я думаю, будет чудесно смотреться, особенно подойдет к волосам леди Лэстер, - хихикнула женщина, на мою сдержанную улыбку.
Дальше я, наконец, выписал чек и, выдохнув, практически побежал к своей жене. Я думал об улыбке Николь, когда она получит сюрприз и о том, что, как только дойду до дома, лягу спать.
Николь ждала меня в лавке, я знатно припозднился и первое, что я увидел – это недовольное выражение лица моей жены. Ей пришлось меня ждать в лавке около десяти минут.
Но вместо того, чтобы высказать или спросить, она натянуто улыбнулась. Я сразу определил, что улыбка фальшивая.
– Долго, - сказала она, держа в руках покупки.
– Чековая книжка завалилась, - сказал я, представляя, как завтра Николь обрадуется.
Услышав колокольчик, к прилавку поспешил серобородый мужчина, который наверняка ждал чек и как только я его выписал, мы с Николь двинулись из лавки. Моя жена была достаточно молчалива. Как и я.
У меня болела голова, и я точно не мог придумать, что ей сказать. Возможно, и Николь за сегодняшний день устала.
Мы зашли еще к цирюльнику, где я оплатил его услуги. Нужно было, чтобы он пришел подстричь меня и прислал девушки для укладки волос Николь.
Моя жена и там была немногословна, обменялась всего парой фраз с цирюльником, который явно ее знал и спрашивал про Адама.
И даже я со своей головной болью, смог заметить, что-то стало с Николь не так.
Когда мы встретились с Ульрихом и наконец сели в карету, Николь не разговаривала и с ним. Ульрих, заметив плохое расположение духа госпожи, тоже с разговорами лезть не стал, обменявшись лишь общими фразами о погоде и о покупках.
Сегодня был сложный день. Утро мы провели в делах связанных с шахтами, потом сборы за покупками, потом лавки и только теперь домой. Да и еще Николь могла волноваться за своего отца.
Поэтому не трогал свою супругу, причины переживать у нее были явные. Тем не менее, я хорошо для себя усвоил, если у Николь что-то на сердце, она скорее закроется одна в комнате, чем будет об этом говорить. Поэтому, когда мы вышли из кареты и Ульрих ускорил шаг, я не выдержал, взял Николь за руку, отчего та неожиданно вздрогнула.
– С тобой все в порядке? – спросил я.
– Просто устала, – сказала она как-то отстраненно.
– На тебя много навалилось за последние несколько дней. И я тоже, на тебя свалился, – улыбнулся. – И тебе приходится сложно. Ты всегда можешь рассказать мне об этом.
Николь посмотрела на меня как-то странно, а потом спросила:
– Тебе можно доверять, Дэйрон? – вопрос был неожиданный.
Мне казалось, что за время, проведенное вместе, я уже доказал, что можно. Но все же мы провели не так много времени вдвоем, поэтому, возможно, она и была права.
Мои виски ломило от боли, напоминая, что и я Николь доверяю не полностью.
– Ты можешь доверять мне полностью, – уверенно сказал я, заглядывая в зеленые глаза.
– А ты доверяешь мне полностью? – спросила она, и я неожиданно для себя нахмурился, Николь отреагировала мгновенно, закусив губу.
– Ты знаешь обо мне то, что другие не знаю, - почти не соврал я.
Она посмотрела мне в глаза, и было в этом взгляде что-то нехорошее.
– Хорошо, – сказала она, словно сомневаясь, и протягивая мне порошок для ванны. Я думал, она что-то еще скажет. Но она, молчала. – Я пойду к папе.
Наконец нарушила молчание, потупив взор.
– Наверняка были лекари. Я переживаю за него.
И в глаза столько беспокойства.
– А я, пожалуй, пойду спать, - сказал, хотя Николь даже и не спрашивала. Между нами было какое-то напряжение. Не было той искренности, которая была до этого.
Возможно, из-за того, что супруга сильно переживала. А у меня ужасно болела голова, и я никак не мог найти к ней подход.
В холле мы переобулись в принесенные Ульрихом тапочки, и Николь, осведомившись о состоянии Адама, который теперь по настоянию лекаря лежал в кровати, хотела поскорее навестить отца.
– Сладких снов, Дэйрон, - сказала Николь, я успел поймать ее руку, когда она уже уходила и поднести к своему лицу. Даже с головной болью, расставаться так с женой не хотелось.