Брак по принуждению
Шрифт:
Дэйрон отошел от двери, я зашла внутрь, и он ее за мной закрыл.
– Ты меня пугаешь, – сказал он.
«Это ты еще в зеркало не смотрел», - подумала я.
Еще раз оценила облик супруга. Порошок был очень сильный. Передо мной вроде стоял Дэйрон, но не совсем он. Кожа была очень светлая. Светлее, чем у меня, а волосы, брови ресницы больше не были черными, скорее каштановыми.
«Благо, хоть не рыжими», – снова промелькнуло у меня в голове.
Тем не менее, Дэйрону это шло. Синие глаза стали еще ярче на белой коже, а каштановые волосы делали облик сурового мужчины более мягким. Он даже стал выглядеть моложе.
– Что случилось? – спросил Дэйрон, не понимая мою реакцию.
Объяснять было сложно. Что я могла сказать? Что влюбилась в него? Что ревную и веду себя, как идиотка? Было ужасно стыдно, и я все никак не могла подобрать слов.
Поэтому я взяла супруга за руку и развернула его к зеркалу.
Дэйрон на удивление даже не дернулся от увиденного, он просто застыл, рассматривая свое отражение.
Поднял руку, словно проверяя, он это или не он.
– Прости меня, Дэйрон, - простонала я.
Духи милосердные, я все ожидала криков, но после нескольких мгновений мой супруг просто рассмеялся, да так искренне, что ему пришлось придерживать на бедрах полотенце.
Я подумала, что у него истерика, но увидела, что в глазах действительно были смешинки. Моему мужу было очень весело.
– Ты злишься на меня? – спросила я.
– За что? – недоуменно спросил он.
– Ну как же, я ж вот…
– Но ты случайно, – сказал Дэйрон, и я пождала губы.
– Или не случайно? – задумчиво спросил Дэйрон, перестав смеяться и сверля меня своим синим взглядом. Я опустила глаза, но, снова столкнувшись с полотенцем, подняла их.
Западня какая-то: внизу это полотенце, сверху – Дэйрон, который видит меня насквозь, а посередине – накаченное тело. И что говорить?
– Николь, почем ты прибежала? – серьезно спросил Дэйрон. Кажется, стал догадываться, что я напакостничала. Вот только как это объяснить...
Когда не знаешь, что сказать. Лучше всего помогает правда. Да и я уже наворотила дел. Думаю, нужно сознаваться.
Поэтому закрыв глаза и убежав от полотенца с голым торсом и синими глазами, я сказала:
– Ты вчера был такой холодный. А потом ушел в кладовку вместе с Кларис. Я не знала, что и думать. И я… - подумала над словом, все же лучше его подобрать, а не говорить первое попавшееся, – обиделась.
– Не знала, что и думать? – переспросил Дэйрон. Я так и открыла глаза. Кажется, Дэйрон пытался обдумать мою фразу. – Ты подумала, что я с Кларис в кладовке…
Реакция Дэйрона была неожиданной, у него в глаза было столько веселья, что мне захотелось заново окунуть его с головой в ванну с порошком.
– Ну, я не знаю, – замямлила я, чувствуя, что у меня горят не только щеки, но уши и даже руки – все горит от стыда! – Я ведь не знаю, что вы там делали.
– Мы выбирали тебе туфли и накидку, – сказал Дэйрон.
– Теперь я знаю…
– Так ты что же, приревновала меня к Кларис?
И сколько смеха в его глазах и что-то еще наподобие самодовольства.
– Ну, я… Я обиделась, – повторила еще раз.
– Обиделась потому, что подумала, что я с Кларис? А потом решила искупать меня в порошке?
Дэйрон все же не выдержал и засмеялся. А мне стало так обидно. Я была неправа, но разве можно смеяться над моими чувствами?
– Тебе должно быть очень смешно, - обиженно сказала я. – У тебя ведь и жена была, и женщины точно были. А у меня никого не было. Для тебя все так очевидно, а мне – непонятно. То ты руки целуешь, то чуть ли дверью перед моим носом не хлопаешь. И ничего не объясняешь. А я не знаю, что думать. Мысли только о тебе и не знаю, почему… Ведь раньше со мной такого не было, Дэйрон. И я стараюсь быть искренней, хоть это и тяжело, а ты смеешься.
Я вздернула подбородок и уже намеривалась уйти, как мой муж практически поймал меня, схватив за руку, и резко привлек к себе.
На мне была сорочка, на Дэйроне – практически ничего. Я чувствовала его кожу сквозь тонкую ткань, отчего у меня пересохли губ, которые я тут же поспешила облизать.
– Николь, - голос Дэйрона стал тихим бархатистым, словно отражая всю интимность обстановки, которая воцарилась в этой комнате. – Неужели ты думаешь, что возможно быть с другой женщиной, когда рядом ты?
Я смотрела в его синие глаза, зрачок расширился и занимал чуть ли не большую часть глаза. Но и та часть, которая осталась, заметно потемнела.
– Ты безумно красивая, – сказал Дэйрон, опустив взгляд ниже моей шеи, рассматривая сорочку, а после, подняв обратно. Я почувствовала, как щеки снова заливает краска от стыда. Сердце бешено билось, словно в ожидании. – Разве я могу думать о ком-то другом, когда все мои мыли заняты тобой.
Его голос отдал хрипотцой, рука спустилась ниже на талию, а я вдруг неожиданно для себя застонала.
Дэйрон резко сжал руку, практически впиваясь в сорочку и прижал меня к себе. А я даже и слова сказать не успела, когда он накрыл мои губы своими.
Жадно, с упоением, намного жестче, чем в храме. Но в этот раз и я могла дать волю чувствам, положила ладонь поверх одного плеча, второй провела по волосам. Я стремилась вжаться в него, стать еще ближе.
Его язык ласкал мой, я и не знала, что возможно так целоваться. От каждого касания по коже расходился жар, и я чувствовала, как ничтожно мало просто быть прижатой к человеку. Мне хотелось просто в нем раствориться, как в этих ощущениях, от которых кружилась голова. В ней все еще звучал его голос, Дэйрон мечтал обо мне… Одна только эта мысль была способна свести с ума.
Его руки блуждали по моему телу, и уже даже не могла разобрать, были ли они под сорочкой или на ней. Хотя, какая разница. Даже если и была хоть доля стыда, я прогнала ее. Мы муж и жена. И все, что происходит, естественно.
Я не знала, до чего мы могли дойти, но жутко желала узнать. Вот только стук в дверь вдруг заставил меня вынырнуть из грез в реальность.
– Лорд Дэйрон, – раздался голос Ульриха. – Пришел цирюльник.
***
Я вышла из комнаты Дэйрона с горящими щеками, но в отличном настроении. И быстрым шагом пошла обратно. Времени и так оставалось немного. Мы с Дэйроном очевидно останемся как без завтрака, так и без обеда, чтобы все поспеть.