Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев
Шрифт:
— Пришли, — проводив меня всего на один пролет вниз по пустому дому, Туман остановился, толкая тяжелую двустворчатую дверь. — Мы старались обустроить все красиво, чтобы вам понравилось.
— О, Великая Наиши!
То, что Туман упрямо называл комнатой, на деле оказалось настоящими хоромами!
Просторная гостиная была скудно, но уютно обставлена необходимой мебелью. Шкафы, полные книг с корешками из твердой бумаги с различными надписями, широкий диван, на котором могло уместиться целое войско, пушистый ковер, столик, ваза с цветами, нежно-кремовые шторы и винтовая лестница на второй этаж
— Прошу, — не прекращая улыбаться, мужчина указал рукой в сторону ступеней и направился следом. — Это спальня, а там ванная комната. Гардеробная вот за этой дверью. Если нужно будет уединение, вон там есть еще комната, в ней можно будет оборудовать кабинет или, например, мастерскую.
— Это для меня одной? — с сомнением уточнила я, боясь даже прикасаться к резным рельефам комода из темного дерева.
— Мало? Если снести стену, то можно увеличить пространство. Пара дней, и всё будет готово!
— Нет! Что вы! Даже это уже слишком много.
Вспомнив о том, как делила спальню и ванну с Ли на протяжении всей жизни, я едва сдержала улыбку. Да-а, сестрица определенно попыталась бы оторвать мне голову, знай она, куда меня поселил ее несостоявшийся жених.
— Много? — Туман удивленно оглядел пространство. — Я был ко всему готов, но точно не услышать, что двух этажей будет много. С другой стороны, я рад, что вам все нравится. Ведь нравится же?
— Эм… Да, но я по-прежнему удивлена… габаритами, — разведя ладони в стороны, я попробовала показать размеры ожидаемых покоев, но вышло так себе, потому что Туман скосил глаза и перевел тему:
— Пойдемте, я покажу вам, как пользоваться ванной. Кристиан говорил, что у вас воду приходится носить из колодцев, чтобы помыться.
— А у вас не так?..
— Нет, — гордо заявил он. — Мы давно провели трубы от горячих источников и подсоединили их к подземным водам. Теперь достаточно повернуть рычаг, и теплая вода сама наполнит ванну.
— А потом?
— Вытащите пробку, и она стечет в канализационные тоннели под городом.
— Удивительно умно, — отметила я, искренне оценив задумку. — А…
— Рядом, — с полуслова понял меня мужчина. — Дерните за веревочку, и вода все смоет. Мы старались для наших женщин, — продолжил Туман, но я уловила нотки грусти в его голосе. — Хотели, чтобы им было комфортно, чтобы они знали, что о них заботятся.
— А что с вашими женщинами? — рискнула спросить и удостоилась мрачного взгляда.
— С ними… непросто. Девочки рождаются очень редко, незамужних же и вовсе можно пересчитать по пальцам.
— А как вы тогда…
— Разрешаем жене иметь нескольких мужей, — не смутившись, ответил он так, словно это в порядке вещей. — Любим и заботимся о ней, надеясь, что супруга подарит нам наследницу. Но такое случается нечасто. Я пойду, вы приводите себя в порядок и спускайтесь к ужину, лестница вниз и направо. Кухню вы не пропустите! — уже убегая, прокричал Туман, стараясь как можно быстрее скрыться из виду и оставляя меня в одиночестве.
Наконец-то!
После изматывающий поездки протяженностью в несколько часов с телепатом в одной карете я облегченно выдохнула, радостно замечая, что моим мысли принадлежат только мне одной.
Опустившись на край кровати, немного покачалась и все-таки
Раз… Два… Раз… Два…
Уставший от шокирующей информации мозг просил пощады, отказываясь анализировать ситуацию. Нет, это все-таки немыслимо — иметь двух мужей, особенно когда я не планировала и одного. Меня просто добило известие о том, что отец все это время знал об этом условии и молчал, утаив от Ли самое важное.
Не представляю, какая бы у нее началась истерика. Ли, она вообще такая… вспыльчивая. И, наверное, сестренке все же крупно повезло, что козлом отпущения оказалась я, а не она. Может, это и хорошо. Пусть она лучше считает меня завистницей, укравшей у нее жениха, чем потеряла бы здесь свой душевный покой, узнав, что возлюбленный предпочитает делиться женой еще с несколькими мужчинами. Я и сама была не в восторге, но холодная обида не позволяла впадать в истерику и бить пол ногами и руками.
С ролью самой проблемной дочери я уже давно смирилась, словно назло родителям не желая играть в светскую даму, смущенно хихикающую от комплимента потного старого барона или герцога. Я не искала замужества и уж точно не рассчитывала попасть в такой переплет.
Если с чувствами к сестре я разобралась и не держала на нее обиды за резкие слова, то мое положение от этого лучше не стало.
Мужчины никуда не делись, и тяжелый браслет на запястье служил напоминанием о том, что договор обяжет меня закрепить эту связь, рано или поздно. Лучше, конечно, поздно, но есть ли у меня гарантии того, что двое кимтарцев проявят вселенское терпение или, еще лучше, вообще забудут о моем существовании? Не успокаивало даже то, что они оба знали причины моей нелюбви к прикосновениям и близости, ведь слова отца о серьезности договора все еще набатом стучали в голове.
Оторвав себя от мягкой перины, укрытой вязаным бежевым пледом, я поплелась в ванную, на ходу стягивая с себя плотную кожу и радуясь собственной предусмотрительности. Под жакетом и штанами было спрятано и закатано на поясе тонкое платье, которое могло служить сменной одеждой, если бы переход затянулся.
С неуверенностью ступив в каменную чашу, я рискнула дернуть за рычаг, слыша, как что-то за стеной загудело, словно торопящаяся вода потекла по трубам. Под ноги хлынул теплый поток, заставляя меня застонать от наслаждения и опуститься на дно ванны, погружаясь в воду.
Умывшись, вымыв волосы и тело, я быстро нашла пушистое полотенце и долго смотрела на него с интересом.
Необычная ткань. Я такой раньше не видела.
Пористая, но мягкая и гибкая. Воду с кожи втянула за считаные секунды, оставив только в волосах слабую влажность.
Втискиваться в костюм не хотелось. Потянувшись за платьем, я краем глаза заметила два закругленных носа ботинок.
Они стояли у самого входа в ванную комнату, и их владелец, к несчастью, стоял обутый в эти самые ботинки. Чувствуя, что соображаю медленнее, чем хотелось, подняла взгляд по крепким ногам вверх, к паху, затем к голому животу и, наконец, к лицу.