Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы
Шрифт:
Самым важным танцем с участием жениха и невесты был завершающий, когда они оба «вытанцовывались» из общественной группы холостых в общественную группу семейных. Сначала в медленном темпе (чтобы подчеркнуть степенность) вытанцовывалась невеста из группы незамужних к замужним, затем жених — от неженатых в группу женатых. Каждая из этих общественных групп стремилась взять в плен жениха и невесту, при этом нередко у кого-нибудь из гостей оказалась разорванной одежда, а у подвыпивших противоборство доходило и до драки. В Восточной Ютландии в прошлом веке о свадьбе говорили: «Плоха пирушка, где не было драки». Оттуда же известна свадьба, где многие дравшиеся друг с другом лежали поверх плененного жениха,
Когда невеста оказывалась в кругу замужних женщин, с нее снимали девичье украшение на голове и одевали темный чепец (в зависимости от локальных обычаев это делал ее отец, жених, кто-либо из женщин и т. п.) — символ замужних женщин.{246} Девушки разрывали фату невесты, что должно было якобы принести им счастье, скорое замужество. В отличие от традиции предыдущих столетий называть невесту женой лишь после брачной ночи А. Каивола-Брегенхёй утверждает, что в XIX в. после того, как невеста лишалась своего украшения невесты, она считалась настоящей женой и с этого момента было обыкновение более не называть ее невестой. В литературе встречается упоминание о том, что и жениху надевали мужскую шляпу (А. Каивола-Брегенхёй), однако в других материалах (например, X. Расмуссен) этому нет подтверждения.{247}
Теперь молодая жена начинала танец цепочкой только с замужними женщинами, а молодому мужу следовало найти ее, что было нелегко, ибо все лица закрыты платками, а цвет одежды в общем одинаков.{248}
После окончания танцев дружки и родственники сопровождали молодых к брачной постели, что должно было защитить новобрачных, особенно молодую жену, от злой силы. Это поверье дольше всего бытовало в Южной Ютландии.{249} В XVIII в. повсеместно в Дании верили, что злую силу отпугивают также свеча (ее несла невеста) и факел (его нес жених).
Иногда, как это описано в романе «Обетованная земля», в 1870 г. с танцев все родственники и гости провожали брачующихся в полночь к брачной постели в их отдельный хутор, перед которым заранее была сооружена триумфальная арка, а путь к хутору освещался факелами и разноцветными фонариками на столбах.{250}
После проводов брачующихся в брачную постель праздник продолжался до утра: молодые гости танцевали, пожилые играли в карты и беседовали. После полуночи ели, пили пунш. Случались драки опьяневших и уставших мужчин, и это тоже считалось нормой. Утром гости шли домой отдохнуть, иногда после общей утренней еды. В нашем распоряжении нет сведений об утреннем подарке молодой жене, кроме отмеченного выше упоминания о том, что договаривались о нем при помолвке.
Еще в конце XIX в. большая сельская свадьба продолжалась обычно три дня.{251} Но у зажиточных людей она могла длиться и целую неделю. В первый день в празднестве принимали участие супружеские пары, на второй — холостяки, а на третий снова приходили гости первого дня.{252} Это не увязывается с описанным выше ритуалом свадьбы, в частности с переходом жениха и невесты из групп холостых в семейную группу и борьбой этих групп за них самих. Можно предположить, что когда речь идет о чередовании категорий гостей по дням, имеется в виду участие этих групп в застольях, а не в развлечениях (танцы, игры и карты и т. п.)
На второй день гости собирались к обеду. Стол был праздничным, может быть скромнее, чем в первый день, но традиционные рисовая каша и вяленая треска — обязательны. При входе и при выходе гостей музыканты уже не играли, как это принято в первый день. Танцевали под музыку все время, кроме перерыва на застолье, перед которым гости обязательно проходили возле сидящих за столом молодоженов, пили с ними каждый в отдельности за их здоровье и закусывали печеньем, не забыв при этом положить на блюдо пожертвования деньгами.
На третий день свадьбы имели обыкновение принимать ближайших родственников и ближайших друзей, и все они сопровождали молодых в церковь.{253} Еще католическая традиция предписывала приходить в церковь для повторного освящения брачного договора как раз после свадьбы (тогда приходили на второй день) — для обеда заранее завезенными продуктами возле церкви (католики — в церкви).{254} В XIX в. этот приход в церковь (первый — на венчание), по поверьям, должен был принести счастье новобрачным,{255} к тому же заручить их новым свидетельством множества людей, оказавшихся на воскресной службе церкви по другим причинам — для крещения новорожденных или поминовения усопших.{256}
Из церкви молодожены возвращались с родственниками и друзьями опять в тот дом, где было свадебное застолье, обедали и танцевали. А когда гости расходились по домам, то все обслуживавшие свадьбу должны были разнести хозяевам столовый сервиз и все, что было взято напрокат у соседей. Помещения полагалось начисто вымыть. Финальная трапеза молодоженов проходила именно в этом узком кругу обслуживавших свадьбу — как предварительная плата за помощь. Окончательная плата обслуживавшим состояла в испеченном из просеянной муки хлебе, а поварихе и распорядителям давали еще и деньги, жаркое и пиво в бочонках, если распорядители не были отцами новобрачных. По сообщениям из западной части острова Фюн, повариха, отправляясь домой, получала там столько припасов, что могла накормить всех своих близких.{257}
О послесвадебных обычаях в датской литературе не содержится никаких сведений.
Свадьба бедноты в литературе практически не отражена. Исключение составляет воспоминание датчанина Ларса Андерсена о том, как в его школьные годы в последней четверти XIX в. он случайно оказался в свите жениха и невесты, шедших венчаться в церковь. В этой свите были лишь мать невесты и он сам, а на длившемся короткое время застолье праздничная еда состояла из рисовой каши и вяленой трески.{258}
Столь же скудна информация о бракосочетании горожан. Отмечается, что большие вечеринки в складчину неизвестны в городах и что на них собирается узкий круг людей. Лишь случайность (уцелевшее письмо, написанное подруге невестой Й. Йоргенсен неделю спустя после ее свадьбы в 1839 г.) сделала возможным узнать о том, как проходило бракосочетание в датском городе в XIX в. Благодаря предварительному обету молчания близких родственников люди узнали о свадьбе лишь в день ее проведения. На свадьбе было 13 человек. Венчание происходило в церкви в субботу в 16 часов, после этого застолье происходило в ресторане при тире до полуночи. Затем все разошлись, а в воскресенье родные и близкие принесли подарки в номер гостиницы, где ночевали молодожены. Обедали новобрачные одни — в ресторане же. В понедельник утром прибыли с приветствиями близкие родственники, их угощали шоколадом, печеньем и вином.