Брат мой Каин
Шрифт:
Детектив быстрой походкой продолжал идти по улице, пока, наконец, не приблизился к мосту. Возможно, профессионалу не следовало так поступать, но он верил Женевьеве, считавшей, что Энгус Стоунфилд отправился к брату и в результате очередной ссоры с ним либо получил настолько серьезную травму, что не смог не только вернуться домой, но даже сообщить, где находится, – либо погиб; и теперь Монку оставалось только доказать это достаточно убедительно, чтобы имущество покойного перешло к его вдове.
Прежде всего ему следовало найти кучера, правившего тем кебом, в котором уехал Энгус в день своего исчезновения. Начать его поиски нужно было, наверное, с ближайших конюшен, а если его там не окажется, Уильям будет продолжать их в других конюшнях, постепенно удаляясь отсюда.
Ему пришлось провести на холоде не менее пяти часов, и он не раз сбивался на ложный след, пока, наконец, не убедился, что нашел нужного человека. Сыщик встретил этого кучера во второй половине дня, ближе к вечеру, на Стэмфорт-стрит неподалеку от Темзы. Тот стоял возле жаровни, вытянув над ней руки с растопыренными пальцами и переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться. Позади него фыркала озябшая на холодном ветру лошадь, которая, казалось, ждала, низко опустив голову, когда хозяин договорится с новым седоком и ей представится возможность пробежаться.
– Вам куда-нибудь нужно? – спросил кебмен с надеждой в голосе.
– Возможно, – ответил Монк, остановившись рядом. – Могу я спросить, не было ли у тебя в прошлый вторник, примерно в половине одиннадцатого утра, седока, которого ты взял на Ватерлоо-роуд и который мог попросить отвезти его в восточную часть города? Высокого джентльмена с темными волосами, в плаще, в шляпе с высокой тульей и с зонтиком.
С этими словами Уильям показал кучеру сделанный леди Рэйвенсбрук рисунок.
– И что из того, если я его вез? – спросил тот, сразу же насторожившись.
– Я угощу тебя чашкой чая с чем-нибудь покрепче и проедусь с тобой до того места, где ты его высадил, – ответил детектив. – Но если ты вздумаешь мне врать, у тебя будут немалые неприятности,
Кучер повернулся к жаровне спиной и, прищурившись, посмотрел на Уильяма.
– Ба, да вы же инспектор Монк! – удивленно воскликнул он – Вы больше не служите в полиции, так? Слышал, как же… – При этом ни голос возницы, ни выражение его лица не выдавали, как он относится к такому событию.
Упоминание об этом вызвало у детектива болезненное ощущение. После той стычки с Ранкорном, ставшей для него роковой, ему пришлось уйти из полиции. То, что он, как выяснилось впоследствии, был прав, а Ранкорн – нет, ничего не изменило. Не располагая другими способами заработать себе на жизнь, Уильям стал заниматься частными расследованиями, поскольку профессия сыщика являлась его единственной специальностью. Однако теперь он больше не обладал правами сотрудника полиции, не мог воспользоваться ее обширной агентурной сетью и другими особыми преимуществами, о чем ему только что весьма нахально напомнил извозчик.
– Ладно, зачем вам понадобился этот мужик, которого я подвез? Что он натворил? Деньги, что ли, хапнул? – принялся задавать вопросы кебмен. – И какое вам до этого теперь дело?
– Нет, он не вор, – честно признался Монк. – Он пропал. Его жена опасается, что с ним могло случиться несчастье.
– Вроде того, что он сбежал с какой-нибудь потаскухой, старый дуралей, – беззаботно заметил кучер. – Значит, вы стали частным сыщиком? И теперь жены просят вас ловить беглых мужей? – Он ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы. – Выходит, вас малость понизили, да, инспектор Монк?
– Зато я не так мерзну, как ты в своем кебе! – злобно процедил детектив, но тут же вспомнил, что ему нужно уговорить кучера помочь в расследовании, и, сделав над собой усилие, придал голосу более вежливый тон. – Иногда, – добавил он сквозь крепко сжатые зубы.
– Ладно, мистер Монк. – Возница высморкался и вытер рукавом нос, бросив на Уильяма ядовитый взгляд. – Если вы меня как следует попросите, я, может быть, скажу, где его высадил. И не забывайте: мне хочется выпить чашку чая и глотнуть настоящего бренди, а не какого-нибудь дешевого джина. Я знаю разницу, так что не вздумайте обманывать.
– А как я узнаю, что ты сам меня не обманываешь? – без обиняков спросил сыщик.
– Никак, – с довольным видом согласился кучер. – Вы, наверное, помните, что сейчас обещали? У меня нет желания опять иметь с вами дело. Уж я-то знаю, на что вы способны. Поэтому лучше вы заплатите мне, как говорили, а я расскажу вам все как есть.
– Отлично. – Монк опустил руку в карман и извлек шестипенсовую монету. – Поедем туда, где ты его высадил, и я угощу тебя чаем с бренди в ближайшем пабе.
Кебмен взял монету, как залог серьезных намерений детектива, и, попробовав на зуб, чтобы удостовериться в ее подлинности, бросил себе в карман.
– Поехали, – весело пригласил он и, отвязав вожжи, взгромоздился на облучок.
Уильям сел в кеб и устроился поудобнее. Они поехали сначала быстрым шагом, а потом – рысью.
Оставив позади мост Блэкфрайерс, возница направил лошадь в сторону восточной части города через Сити, а потом – через Уайтчепел, и в конце концов они добрались до Лаймхауса. Улицы становились все более узкими и мрачными, кирпичи домов – все более темными, а окна – все более крошечными. Запах мусора и хлева делался все ощутимее. Отбросы до краев заполняли сточные канавы, которые, судя по всему, не чистили в течение многих недель. На Бридж-роуд через дорогу перегоняли скот, идущий на бойню. Запах пробудил у Монка острые воспоминания, однако лишь о чувствах, а не о каких-либо людях или событиях. Он вспомнил свой нестерпимый гнев и настойчивое желание что-то сделать, но не вызвавшие их причины, и после всех попыток вспомнить что-нибудь еще лишь вновь ощутил неистовое биение сердца и проникающий в глотку неотвязный запах. Событие, отголоски которого всплыли в его памяти, могло случиться как три года, так и двадцать лет назад. Прошлое не имело значения для сыщика, ему не удавалось соотнести его с чем-нибудь определенным.
– Приехали! – громко объявил кучер, остановив лошадь и постучав по крыше кеба.
Мысли Монка вернулись в настоящее, и он стал выбираться из экипажа. Они находились в районе под названием Лаймхаус-рич, на узкой грязной улочке, проложенной параллельно берегу реки. Детектив достал из кармана деньги и протянул их вознице вдобавок к шестипенсовой монете, которую тот от него уже получил.
– А как же выпивка? – поспешил напомнить ему кэмбен.
Монк достал еще одну шестипенсовую монету.
– Ага! – весело воскликнул извозчик. – Чем еще я могу вам помочь?
– Ты никогда не возил этого человека раньше?
– Пару раз. А что?
– Куда ты с ним ездил?
– Один раз – сюда, а другой – высадил его немного западнее. Да, и еще раз рядом с одним домом на Эджвер-роуд. Вам кажется, он там живет? С какой стати? Я хотел сказать, зачем таким, как он, надо сюда ездить? Что они тут забыли? Здесь даже тиф есть, меньше чем за милю отсюда. – Кебмен указал куда-то вперед рукой в грубой рукавице. – А один малый мне говорил, что в Уайтчепеле появилась даже холера… Или, может, в Майл-Энде. Или в Блэкуолле, кто его знает…