Брат мой, ящер
Шрифт:
Ненависть поднималась у Ольги Никаноровой по пищеводу вместе со жгучей кислотой. Как она их всех ненавидела, этих нехристей поганых. Морали ей читать, грозить вздумала, сволочь пьяная. От нее, от старухи этой паршивой, и сейчас коньячком попахивало. Развалилось все, все развалилось, если и такие штучки сходят им с рук, либералы вонючие.
— Кто кого выгонит — это мы еще посмотрим, — отчеканила она. — Думаете, все вам с рук сойдет, вам, мадам Кипнис и ее прихвостням? Ничего, доберемся и до вас. А сейчас, дорогая Софья Аркадьевна,
Старшая лаборантка повернулась и почти бегом направилась к себе в комнату. Еще секунда — и не удержалась бы. Врезала бы гадине этой как следует. Христианским заповедям учить ее вздумала. Волны тошнотворной жгучей кислоты одна за другой поднимались у нее из желудка по пищеводу и добирались до самой гортани. Убила бы, своими руками придушила всю эту нечисть. Ничего, как начнут комиссии работать, разбираться, как это доктор биологических наук без всякого медицинского диплома людей калечит, тогда вся эта шайка-лейка запоет по-другому. Еще спасибо ей скажут за то, что у нее одной мужества хватило послать сигналы куда надо. Вот сволочи… Трясущимися руками она зачерпнула почти полную чайную ложку питьевой соды — обычно от соды она воздерживалась, она ведь вредна — и проглотила, запив водой. Сладостная отрыжка от нейтрализации кислоты приятно пощекотала ее рот, и она с удовольствием рыгнула. Вот сволочи…
Глава 8. Допрос
— Фамилия, имя, отчество? — спросил у Димки майор и внимательно посмотрел на него.
Димка потрогал повязку на голове. Голова по-прежнему болела, рана саднила, но еще больше болел пах. Как, как он мог заснуть? Господи, сделай так, чтоб он опять очутился в кресле и следил бы, как корчится Олег на полу.
— Вы вопрос мой поняли? — насмешливо спросил майор. — Или я так непонятно выражаюсь?
— Простите, — пробормотал Димка. — Щукин Дмитрий Иванович, тысяча девятьсот восьмидесятого года.
— Адрес?
— Шестой Индустриальный проезд, три, квартира тридцать четыре.
— Место работы?
— Временно не работаю, все никак устроиться не могу. Специальности нет, а без специальности — сами знаете. — Димка улыбнулся майору. Зачем зря раздражать мента, может, вообще и обойдется, им и предъявить мне нечего.
— Знаю, — легко согласился майор. — Со специальностью у вас действительно дело обстоит неважно, если не считать торговлю наркотическими средствами за профессию…
— Гражданин начальник, да я сроду…
— Понимаю, понимаю. Но оставим пока вашу профессию и род занятий. Когда вас нашли наши сотрудники, вы были без сознания от удара чем-то тяжелым по голове. Вы помните, кто вас так отделал?
«Сказать или придуриться», — пронеслось в голове у Димки. Лучше сказать, Олега-то бояться ему было нечего. Одно настораживало: на «вы» мент обращается. Не к добру…
— Помню, конечно. Знакомый мой, Олег, Олег… как же его фамилия, кажется,
— И что же заставило его так отделать вас, что восемь швов пришлось накладывать на вашу бедную головку?
— Поссорились. Даже и не помню, с чего началось, знаете, как это бывает, слово за слово… Он вообще-то парень бешеный, мне бы помнить о его характере…
— Значит, слово за слово, потом в какой-то момент ваш приятель выхватывает пистолет Макарова, да еще зачем-то с глушителем, и бац вас по голове. Так я понимаю?
— Так, так, — торопливо закивал Димка.
— А почему он надел на вас наручники и приковал к батарее отопления?
— Я не знаю, — пожал плечами Димка, — наверное, боялся, что я быстро оклемаюсь и вызову милицию.
— Я смотрю, предусмотрительный парень ваш программист. И пистолет носит с собой, и наручники. Всегда он такой запасливый?
— Не знаю… да нет, раньше я как-то не замечал…
— Скажите, Дмитрий Иванович, а почему он оставил около вас свой пистолет, да еще с вашими отпечатками пальцев?
— Ну, наверное, замести следы. Как будто он ни при чем.
— Понимаю, Дмитрий Иванович. Скажите, а кому принадлежит дача, где вы так весело проводили время?
«Шутит мент», — подумал Димка. Это хорошо. Сказать, что Вовану? Все равно ведь узнают, это не фокус. Лучше скажу.
— Приятелю нашему общему.
— Фамилия, имя, отчество?
— Пьяных Вован, то есть, простите, Владимир… Даже и не знаю его отчества. Кореш он мой, Вован да Вован, какое там отчество…
— А Вован ваш где работает?
— По-моему, тоже все ищет работу.
— А как вы приехали на дачу вашего безработного друга?
— На его машине.
— «Мерседес Е-220», если не ошибаюсь?
— Д-да, я знаете, в машинах плохо разбираюсь.
— Скажите, а вот семьдесят пять грамм героина, которые мы нашли в «мерседесе», тоже принадлежат Вовану?
Димка почувствовал, как сердце его сжалось в холодный тяжелый комок и провалилось куда-то в живот. Ничего не поделаешь, придется сдавать Вованчика. Тут уж не до шуток. Тем более Вован при случае не только бы его, Димку, продал с потрохами, он бы мать охотно сдал. Тут уж каждый играет за себя.
— Не знаю. Наверное. Он мне такие вещи не рассказывал.
— Допустим. А вот кто пользовался шприцем со следами героина, который мы наши на даче? Тоже ваш Вован?
— Наверное. Я ж говорю, он мне такие вещи не рассказывал. Может, конечно, он и кололся, но только не при мне.
— Я смотрю, у вас все друзья такие запасливые, ну прямо трудовые пчелы: программист на всякий случай носит при себе наручники и Макарова с глушителем, а Вован аж целых семьдесят пять грамм героина в «мерседесе» возит. Представляете, сколько такая порция стоит?
— Нет, откуда же я могу такие вещи знать?