Брат мой, ящер
Шрифт:
Через день перед майором уже сидел Олег Юшков. После всех формальностей, майор внимательно посмотрел на Олега и сказал:
— Олег Анатольевич, вы наверняка догадываетесь, зачем я вас пригласил. Да или нет?
— Да, товарищ майор. Вполне. И готов ответить на все ваши вопросы. Вот поверите ли вы мне — это уже совсем другое дело. Тем более я и себе иногда не верю. Хотя кое-какие доказательства у меня есть. Разрешите, я начну с самого начала.
— Ради бога, надеюсь только не с момента сотворения мира, — улыбнулся майор. Программист ему определенно
— Хочу вас только просить сначала меня выслушать, а потом уж задавать вопросы. Потому что то, что я вам сейчас расскажу, может звучать как сказка. Или какой-нибудь фантастический роман.
— Согласен, начинайте свой роман. Курите, если хотите.
— Спасибо, я не курю.
— А я вот никак не могу бросить. И знаю, что нужно: и кашель по утрам душит, и врач в поликлинике предупреждает, что пора, пока сердце еще более или менее в норме…
— Ну, это самое простое — бросить.
— Может, характера не хватает. Пробовал всякие там наклейки на кожу, какое-то лекарство, не помню уж как называется — все без толку. Наверное, работа у нас такая. Начнешь голову ломать, кто, как и почему, — невольно за сигаретой в карман лезешь. Не хочешь, а лезешь. Автоматически.
— Характер ваш ни при чем. И работа тоже. Вы уже не курите. И не смотрите на меня так. Говорю, вы уже не курите.
— Что вы хотите сказать? Да, в данный момент не курю, не спорю, но… — майор было полез в карман за пачкой сигарет, но с изумлением обнаружил, что ни малейшего желания курить у него не было. Мало того, сама мысль о сигарете казалась странной. — Это вы…
— Я ж сказал, что это самое простое. Считайте, что вы уже бросили.
— И вы…
— Технически я, но я ж вам говорил, что история это странная, чтоб не сказать чудесная. Но должен вас сразу предупредить, а может, разочаровать. Отвращение к куреву будет продолжаться только до тех пор, пока вы будете соблюдать библейские заповеди. Сможете, Господь вам поможет. Нет — не обессудьте. Вы верующий?
— Да как вам сказать, верующий, конечно, крещеный я, крестик вот ношу, но в церкви, если честно, уж и не помню, когда был в последний раз. — Майор изумленно покачал головой. — Ну и ну, самый интересный допрос в моей жизни. Даже не могу поверить, что это все наяву…
— Да вы не волнуйтесь, товарищ майор, сдается мне, что все у вас получится. Что там курево — я еще три недели тому назад не просто на игле сидел, а летел прямым ходом туда, куда обычно попадают наркоманы. Но с тех пор не только сам соскочил, троих друзей, образно выражаясь, с иглы стащил. И это не все, наделила меня мать моей невесты поистине ангельской силой помогать больным. Тем, кто согласен придерживаться божеских заповедей.
— Кто же она? — майор было полез в карман за сигаретой, но опять какая-то сила снова остановила его руку. — Маг какой-нибудь? Врач какой-нибудь особый?
— Вообще-то она доктор биологических наук, заведующая лабораторией. А для меня святая. Но давайте я все вам расскажу, а то мы никак не начнем.
Несколько раз майор попытался было ухмыльнуться — уж очень фантастически звучал рассказ программиста, но что-то его удерживало.
Олег рассказывал, стараясь не пропустить деталей. Майор слушал, наклонив голову к плечу, и выражение лица у него постоянно менялось: изумление сменялось явным недоверием, даже насмешкой, потом опять появлялось изумление, за ним — восхищение. В конце рассказа он сначала покачал головой, а потом потряс ею, словно пытаясь проверить, как улеглись в ней невероятные вещи, рассказанные программистом.
— И кто же был этот омоновец, который поставил двух наркодельцов на четвереньки и зашил им карманы? — наконец спросил он.
— Что я вам могу сказать? Машина, на которой он приехал, была «вольво». Сам он назвался Гавриковым. Сергеем Гавриковым. Когда я спросил, настоящий омоновец ли он, он ответил, что он многое что.
— Что значит «многое что»?
— Не знаю. Более подробно он не объяснял. В общем, я понял, что он… как бы вам сказать… не простой человек.
— Это уж точно, спорить не стану.
— Да, чтоб не забыть, он знает Ирину Сергеевну, мать моей девушки.
— Гм… Как вы думаете, могу ли я поговорить с вашим омоновцем?
— Не знаю, товарищ майор. Честно, не знаю. Ведь я не знаю ни кто он на самом деле, ни как его зовут, ни где живет… Я вам больше скажу. Я уверен, что если вы проверите все «вольво», зарегистрированные в Москве, ни у одной не окажется хозяином Сергей Гавриков.
— Почему вы так думаете?
— Как вам объяснить… все, что он делал… и как делал… Это трудно выразить… Смотришь на него и чувствуешь, словно в сказке очутился. Где все по-другому, где все возможно, где летают на помеле и ковре-самолете. Мне трудно это объяснить… Да еще такому реальному человеку, каким хотя бы в силу профессии должен быть сотрудник милиции. Понимаете?
И в четвертый раз полез было майор за сигаретой, и в четвертый раз неведомая сила остановила его. И впервые, наверное, в своей жизни майор неумело перекрестился.
— Выходит, Олег, что вы помогли мне бросить курить?
— Выходит так, товарищ майор. Но действие исцеления будет продолжаться до тех пор, пока вы будете выполнять библейские заповеди. Вот они, держите листочек. Я уж их наизусть знаю, лучше, чем таблицу умножения. И выполнять их не так уж трудно, хотя надо — чего тут спорить — следить за собой. Ну, убивать вы не будете, тут и говорить нечего, красть — тоже. Не забывайте чтить отца своего и мать. Это тоже не трудно, только не забывайте про это. Не отзывайся о ближнем свидетельством ложным…
— Это что значит?
— Говорить в суде правду, ни на кого не давать ложные показания.
— Годится, — кивнул майор. — Что еще?
— Не домогайся дома ближнего своего.
— В каком смысле?
— Не пытайся отнять чужое, я так понимаю.
— Согласен.
— И самое трудное, что завещали и еврейские мудрецы и Иисус Христос: возлюби ближнего своего, как самого себя.
— Подожди, программист, что-то ты путаешь.
— Что вы имеете в виду?
— Евреи тут при чем?