Брат номер один: Политическая биография Пол Пота
Шрифт:
Через несколько месяцев от комедии не осталось и следа: Чоу Чет был арестован, и его заставили описывать, как он всю свою жизнь предавал партию. В его многотомном «признании», содержалась проницательная оценка Демократической Кампучии. Признание было составлено в форме беседы, якобы состоявшейся у Чоу Чета с неким вьетнамским агентом в конце 1976 года. На самом деле его замечания, по-видимому, отражали услышанное от несчастных товарищей по партии. Он писал: «[Я сказал, что] правящий режим был крайне диктаторским, слишком суровым и жестоким, из тех, что выходили за пределы понимания и сознания людей. Поэтому многие из них ворчали и стонали по поводу того, что много работают и мало с этого имеют, что разлучены со своими семьями, не могут отдыхать, никогда не веселятся и т. д.» [256]
256
Сравните это с признанием Туч Фоёна: «Я стал бояться, что мы построим Ангкорват, а потом не сможем там жить». Длинный перечень жалоб, к которым прибавлялся голод, часто повторяется в рассказах выживших очевидцев о «времени Пол Пота». Карьера Чоу Чета напоминала карьеру Пол Пота: то же самое вступление в Коммунистическую партию Индокитая в 1951 году, в 1950-е — работа в Пномпене на группу Прачеачон, уход к партизанам в 1963 году. Жена Чоу Чета, Им Наен, готовила для «Брата номер один» на Базе 100 в 1960-х и стала одним из секретарей
Невозможно сказать, знал ли Пол Пот о таком широком недовольстве. Не исключено, что он рассматривал войну с Вьетнамом как способ сплотить народ и утихомирить волнения. Он считал, что вьетнамская «агрессия» была связана с «предательскими элементами» внутри камбоджийской компартии. Люди, не согласные с политикой красных кхмеров, становились «врагами», среди которых чаще всего фигурировали ЦРУ, КГБ и вьетнамцы. Те, кто соглашался с руководством или не высовывался лишний раз, оставались в живых — на некоторое время.
Атаки вьетнамцев в декабре 1977 года были на тот момент самыми серьезными. Их войска продвинулись на 20 километров вглубь Камбоджи и добрались до города Свайриенг. В Livre noir утверждается, что вьетнамцы отправили в Камбоджу пятьдесят тысяч солдат. Возможно, вьетнамцы надеялись, что это заставит Камбоджу отказаться от военных операций (еще несколько тысяч камбоджийских солдат двинулось на Вьетнам, оставив границу незащищенной) и согласиться прекратить огонь. [257]
257
Dupont, Vietnam-Kampuchea conflict, p.16; Becker. When the War Was Over, p. 319; Livre noire, p. 74–75. См. также Tung Padevat, (May — June 1978). Обвинение вьетнамцев в том, что в сентябре 1977 года в их военных подразделениях начали вести пропаганду против ДК, подтверждается и другими источниками. См. также New York Times, где сообщалось о военных действиях в «клюве попугая», а также FBIS, Daily Reports, December 28, 1977.
31 декабря 1977 года, когда вьетнамские подразделения все еще находились на территории Камбоджи, Демократическая Кампучия разорвала дипломатические отношения с Ханоем, перечислила по радио весь перечень «агрессивных действий» вьетнамцев и начала антивьетнамскую пропаганду. Решение о прекращении дипломатических отношений было принято 25 декабря, когда Центральный Комитет решил направить подкрепление из столицы в районы, атакованные вьетнамцами. Подготовка документов, необходимых для объявления разрыва дипломатических отношений с Вьетнамом и для оправдания этого, заняла у чиновников из Министерства иностранных дел (Б-1) сорок восемь часов. [258]
258
Picq. Au dela du ciel, p. 114 и далее. Текст этих заявлений ДК см.: Vietnam Courier, Kampuchea Dossier I. Hanoi, 1978, p. 144–158. В последних параграфах текста на кхмерском (они не вошли в официальную версию на французском языке) приводятся те же самые данные о потерях в 1975, 1976 и 1977 годах: потери врага составляли «100 убитых», а камбоджийская сторона потеряла «4 убитых или раненых». Чанда (Brother Enemy, p. 209) указывает, что этот разрыв был нацелен на то, чтобы подтолкнуть Пекин к активным действиям. Росс (Indo-China Tangle, p. 161 и далее) документально подтверждает, что китайцы тянули с предложением военной помощи Демократической Кампучии. По мнению Чанды, до середины февраля 1978 года Китай все еще надеялся на возникновение тупиковой ситуации или на решение, выработанное в ходе переговоров. Если предположение Стива Гедера о том, что нападения вьетнамцев были спровоцированы проникновениями камбоджийцев на их территорию, в результате чего граница осталась незащищенной, верно — а он сослался на «несметное количество доказательств» (в письме к автору, август 1991) — то возможно, что разрыв отношений и обращение к Китаю были отчаянными попытками прикрыть чудовищный стратегический просчет, прямую ответственность за который нес Пол Пот.
Через неделю вьетнамцы отступили, забрав с собой тысячи военнопленных. С ними отправилось немало гражданских лиц, которым предложили убежище во Вьетнаме. Радиостанция «Пномпень» объявила это отступление «исторической победой». Точно так же было сделано и в Livre noir с целью скрыть промах Пол Пота и его военачальника Сон Сена. Чтобы обелить себя, оба частным образом утверждали, что «враги» партии позволили вьетнамским войскам отступить. Так были созданы условия для проведения новых чисток в восточной зоне, куда вьетнамцы проникли глубже всего и где старейшие члены компартии уже давно подозревались в измене. До начала чистки, но, возможно, уже решив ее провести, Пол Пот посетил восточную зону, чтобы похвалить своих полководцев за проявленный героизм. Успокоить людей перед тем, как нанести удар, — эта тактика была у Пол Пота одной из любимых. [259]
259
Как режим объяснял «победу» Камбоджи, см. в FBIS, Daily Reports, February 2, 1978, где перечислены четыре фактора победы: элементы политической линии компартии Кампучии, неотъемлемые достоинства ведения народной войны, единство армии и партии, а также (что существенно в свете случившегося вспоследствии в том же году), «потому что мы провели решительную, глубокую революцию [чистки] рядах Партии и армии». Вьетнамские официальные лица были убеждены в том, что разрыв Камбоджы с Вьетнамом сигнализировал о расширении помощи Китая камбоджийцам (Chanda. Brother Enemy, p. 215–216).
Вьетнамцы вторглись в Камбоджу, намереваясь подтолкнуть ее к переговорам; но вместо этого воткнули палку в осиное гнездо. Теперь лидеры Камбоджи были убеждены в том, что Вьетнам хотел завоевать их страну. Они начали готовиться к священной войне. В январе и феврале 1978 года военные подразделения красных кхмеров неоднократно вторгались в слабо защищенные районы Вьетнама, убивали местных крестьян, поджигали дома и грабили лавочников. В другое время красные кхмеры обстреливали из артиллерийских орудий приграничную зону вьетнамцев. Предложения последних относительно переговоров категорически отвергались. В своей речи от 17 декабря 1978 года Пол Пот процитировал «мнение мировой общественности» и сказал: «В большинстве своем она убеждена в том, что [мы]… одержим победу и изгоним вьетнамцев, потому что уже разгромили американских империалистов». Он надеялся на то, что после этого от Пекина поступит новая помощь. [260]
260
О визите Пол Пота см. R. A. Burgler. The Eyes of the Pineapple: Revolutionary Intellectuals and Terror in Democratic Kampuchea. Saarbrucken, 1990, p. 135, здесь цитируется неопубликованное интервью Стива Гедера с бывшим кадровым коммунистом. См. также специальный выпуск Tung Padevat, December 1977 — January 1978;
Американские чиновники рассматривали конфликт между Камбоджей и Вьетнамом в контексте китайско-советского раскола. 8 января 1978 года советник американского президента Збигнев Бжезинский назвал этот конфликт «симулированной войной» («proxy war») между СССР и Китаем. В феврале китайцы ускорили отправку военной помощи в Пномпень и начали собственную пропаганду против Ханоя. Вьетнамское правительство стало преследовать этнических китайцев и укрепило свои отношения с Советским Союзом. Вьетнамцы также пришли к политическому решению «проблемы» Камбоджи. Оно состояло в том, чтобы подстрекать противников Пол Пота выступить против него. Кроме того, вьетнамцы начали обучать камбоджийцев, находившихся во Вьетнаме. Их готовили для участия в военных операциях и для того, чтобы они составили ядро нового режима в Камбодже. К середине февраля 1978 года радиостанция «Ханой» стала отзываться о политике Камбоджи как о «варварской», как об отражении «фанатичного национализма» и «средневекового сельского мышления». В этот момент планы Ханоя относительно Камбоджи стали напоминать замысловатые фантазии, которые еще с середины 1976 года начали выдумывать Дуч и его подчиненные. [261]
261
О военнопленных см. FEER, March 31 and April 21, 1978, а также N. Chanda, Brother Enemy, p. 215. В апреле этого года польская журналистка Моника Варненска посетила лагерь, где содержались камбоджийские военнопленные, и написала следующее: «Сначала, увидев их с мелом и грифельными досками в руках, я не поняла, чем они занимались. Я спросила командира лагеря: «Что они делают?» Он ответил: «Мы учим их читать и писать». Как это на самом деле странно: камбоджийским солдатам нужно было попасть в плен, чтобы выучить алфавит». Последнее слово указывает на то, что пленных учили читать и писать на вьетнамском. FBIS, Daily Reports, April 5, 1978. Я благодарен мисс Варненска, чье имя я написал с ошибкой в первом издании, за несколько интересных писем о ее исследовании.
В ответ на действия Вьетнама Пол Пот начал искать друзей за границей, приглашать иностранных гостей в Камбоджу, незначительно поднимать уровень жизни людей. Кроме того, он гарантировал сомнительную политическую амнистию людям «17 апреля» и продолжил искоренение врагов. Его новая политика подразумевала и более гостеприимное отношение к зарубежным гостям. В период с ноября 1977 и до конца 1978 года Камбоджу посетили официальные делегации из Бирмы, Малайзии, Таиланда, Румынии, Югославии и скандинавских стран. Из Югославии в Камбоджу приехала группа телевизионщиков и репортеров, а из других государств, включая Австралию, Бельгию, Данию, Францию, Италию, Японию, Норвегию и США, прибыли делегаты от прокитайских марксистско-ленинских партий. Гостям показывали Ангкор и образцовые сельскохозяйственные участки. Большинство из них встречалось с Иенг Сари, а некоторые — с Нуон Чеа и Пол Потом. Вдобавок теперь лидеры красных кхмеров обменивались по почте поздравлениями с главами других государств и прокитайскими компартиями по случаю национальных праздников, а также отвечали на предложения об оказании политической поддержки. Частью политики «открытых дверей» в Демократической Кампучии стала и публикация материалов на французском, английском и кхмерском языках.
В этот период Пол Пот стал доступнее, чем когда-либо. В ходе этих контролируемых встреч он был неизменно приятен, но не слишком откровенен. В то же время, выбирая темы для разговоров с той или иной группой гостей, Пол Пот обнаруживал многие из своих предрассудков. [262]
Для югославской съемочной группы, гостившей в Камбодже, Пол Пот сделал короткое заявление. «Вы первыми узнаете мою биографию», — с улыбкой сказал он югославам. И вновь, как и в сообщении, переданном по корейскому радио, он скрыл свои дворцовые связи, свое настоящее имя и блестящее образование. Зато в этот раз он признал, что учился в Европе и работал в Югославии. Пол Пот добавил, что после возвращения домой он преподавал «историю, географию и гражданское право в одной частной школе». В это время, добавил он, «полиция Лон Нола следила за моей деятельностью. Они знали о моем существовании, но не знали меня в лицо». Говоря о своей политике, он упомянул: «Мы хотим покончить со всеми следами прошлого». Один из его бывших студентов из Чамраон Вичеа, Сот Полин, работавший таксистом в Париже, сразу же узнал Пол Пота, как только его интервью было показано по французскому телевидению. Узнал Пол Пота и его старый наставник Кенг Ваннсак. Один из югославов заметил другу, что на всей отснятой пленке улыбался лишь Пол Пот. [263]
262
Даже на этом этапе раскрытия Пол Пот продолжал играть в прятки. К примеру, в одном из интервью, которое транслировалось радиостанцией «Пномпень» 12 апреля, ответы Пол Пота на вопросы зачитывал диктор. С другой стороны, каждый день в 6 часов утра неизвестный «представитель Организации» выступал по радио с передачей «Минуты подготовки» (neati oprum), где содержались указания кадрам и рабочим бригадам всей страны. По словам Онг Тонг Хоёнга (интервью автора, февраль 1990), которого заставляли ежедневно слушать передачу, ее вел сам премьер-министр. Сианук согласился с этим мнением (Prisonnierdes khmers rouges, p. 219).
263
Интервью автора с Сот Полин (октябрь 1989); Polin. La diabolique douceur de Pol Pot; интервью автора с Кенг Ваннсаком (май 1987).
Для того чтобы строить социализм и защищать Камбоджу от Вьетнама, Пол Пот и его соратники готовы были сотрудничать с кем угодно. Для нападения на Вьетнам им следовало объединиться с менее страшными врагами, например с камбоджийцами, находившимися в противоречии с партией. Это означало смягчение враждебного отношения к «новым людям» и отмену карантина, в который попадали камбоджийцы, возвращавшиеся из-за границы. Это делалось якобы для блага революции.
В 1976–1977 годах в Камбоджу вернулось несколько сот хорошо образованных мужчин и женщин, большинство из которых являлись выпускниками университетов. Они приехали из Франции, Соединенных Штатов и других стран. Многие из них сочувствовали новому режиму, однако те, кто не вызывал доверия, а в их число попали все вернувшиеся из Соединенных Штатов, были казнены вскоре после приезда. Уцелевших отсылали на фабрики, а в конце 1976 года — на сельскохозяйственные работы в специальном лагере в западной провинции Компонгчам. Условия в этом лагере были суровее, чем в остальных местах, и все же здесь было лучше, чем в других районах страны. Многих интеллигентов унижали тем, что заставляли выполнять черную, грязную работу. Других задевали лекции о «Марксе-Ленине» (безо всяких объяснений эти имена возникают во многих партийных текстах), которые читали полуграмотные люди. В середине 1978 года некоторых вернувшихся перевезли в Пномпень, где неплохо кормили. С ними занимались Иенг Сари и Кхьё Самфан. В октябре из этой группы отобрали пятнадцать человек для создания факультета в технологическом университете под руководством Тиоунн Мумма. Туда было зачислено триста учащихся в возрасте от десяти до шестнадцати лет. Разрабатывались планы, по которым в 1979 году в Камбодже предполагалось снова ввести денежное обращение и смешанную экономику.