Брат номер один: Политическая биография Пол Пота
Шрифт:
Разрозненные свидетельства указывают на то, что во второй половине 1978 года сложились условия для возникновения культа личности Пол Пота. Если бы его режим продержался чуть дольше, то под влиянием культа личности его немногословная, секретная манера управления могла стать более персонифицированной и усилить преемственность с предыдущими нереволюционными режимами. Подобно многим коммунистическим лидерам — здесь приходят на ум Мао, Кастро и Тито — Пол Поту приходилось бороться с обожествлением, исходившим от некоторых его соратников. Как ни крути, именно благодаря его дальновидной тактике и стратегии Камбоджа вырвалась из-под контроля Соединенных Штатов и их феодальных марионеток; именно «Брат Пол» уничтожил врагов партии, хранил бдительность, заключил союз с Китаем и являлся идейным вдохновителем Четырехлетнего плана. Товарищи по партии считали, что именно ему нация обязана своими достижениями. Другим казалось, что так говорить гораздо благоразумнее: они хотели удержаться на своих постах. Кроме того, они видели, как часто Пол Пот прибегает к террору.
В признаниях 1977–1978 годов Пол Пот стал называться замысловатей, чем прежде. Вместо «Брата Пола» и «Брата номер один» премьер-министра (кстати, так Пол Пота в признаниях никогда не называли) стали именовать «Дядюшкой-секретарем» (ом лекха), «партийным центром» (мокчимпак), «руководящим аппаратом»(кбалма-син) и «организацией» (ангкар). К середине 1978 года большие портретные фотографии Пол Пота были развешены в коллективных столовых по всей стране — и его братья узнали, что во главе страны стоял маленький Сар, которого они в последний раз видели в 1950-х годах. В некоторых документах упоминания о руководстве партии стали заменяться на фразы о его «дальновидном руководстве». [271]
271
См.: «The National Duties of Us All», Tung Padevat. (July 1978), p. 1, где говорится о «правильном и мудром руководстве КПК во главе с Пол Потом». См. также неозаглавленное стихотворение в Kampuchea, August 1978, p. 36, где содержится та же самая формулировка. Сок Бунтан (интервью автора, июль 1989) утверждал, что в 1978 году видел школьный учебник с изображением Пол Пота на обложке. См. также New Straits Times, где в интервью Ларри Джагану Лот Суонг заявил, что портрет его брата в столовой в Компонгтоме установили фотографы Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена.
Однако культ личности в Камбодже так никогда полностью и не расцвел, потому что самореклама давалась Пол Поту нелегко, а частые появления на публике, вытекавшие из такого культа, шли вразрез с его манией преследования. По-видимому, он чувствовал, что его открытость имела тактические преимущества в объединении страны против Вьетнама. Возможно, на эти преимущества ему указали советники из Китая и Северной Кореи, питомцы общества, где почитание героев было нормой.
Наиболее конкретное доказательство культа личности представляют собой написанные маслом портреты Пол Пота, найденные в центре S-21 в начале 1979 года. На некоторых из них Пол Пот изображен до плеч; на одном, скопированном с фотографии 1973 года, он стоит спиной к водопаду. По словам Онг Тонг Хоёнга, работавшего в созданном позже Музее геноцида, эти портреты были написаны одним из заключенных. Его держали в S-21 больше двух лет, пока в январе 1979 года он «не сбежал». В 1979 году посетителями тюрьмы были также обнаружены формы для бетонных бюстов Пол Пота. Один из них был отлит из серебра. По утверждению австралийского журналиста Джона Пилджера, эти бюсты были изготовлены еще одним уцелевшим узником Туолсленга. [272]
272
Интервью автора с Онг Тонг Хоёнгом (февраль 1990), Кхьё Каннарит (октябрь 1990) и Ванн Натом (январь 1995). Хоёнг узнал в художнике Мок Сокхуна, который вернулся вместе с ним из Франции в 1976 году. Сокхуна арестовали в декабре 1976 года и держали в S-21 до января 1979, когда он «сбежал». По-видимому, большую часть времени он провел, рисуя портреты и другие картины. О скульптурах см. J. Pilger. Heroes. London, 1989, p. 394. В 1979 году в Пномпене Пилджер взял интервью у скульптора. В 1980 году Тиоунн Мумм сказал Саув Ким Хонгу: «Из-за того, что Сокхун много знал о Пол Поте, тот никогда бы не приказал» делать статуи (интервью Гедера с Хонгом).
В разговоре с Дэвидом Эшли в 1996 году выживший заключенный из S-21 Ванн Нат, нарисовавший в тюрьме несколько портретов Пол Пота, вспомнил, что к концу 1978 года появились планы создания более величественной скульптуры в честь Пол Пота:
«Мы должны были придумать революционный монумент. Сначала рисунок показали Нуон Чеа, который его одобрил. Потом набросок предполагалось показать Пол Поту, чтобы получить и его одобрение. Скульптурная композиция напоминала китайские и корейские памятники и изображала Пол Пота во главе шеренги людей. Его правая рука была выброшена вверх, а в левой он сжимал экземпляр революционных сочинений. Фигура Пол Пота была единственной, наделенной индивидуальностью. Позади него стояло несколько людей, изображавших прогрессивное развитие революционной борьбы: они начинали стопоров и ножей, а заканчивали современным оружием и Б-40 [ракетная пусковая установка]. [Начальник S-21] сказал, что планировалось разрушить храм в Ватпноме, а на его месте воздвигнуть этот монумент. Если бы вьетнамцы не напали, думаю, что это действительно бы случилось». [273]
273
Интервью Дэвида Эшли с Ванн Натом (май 1995). Ватином — это небольшой холм в северной части столицы. Экспериментальная модель статуи не сохранилась. См. также в Ch. Chameau. No. 55 Delivers His Verdict on Pol Pot большое интервью с Ванн Натом в Phnom Penh Post, от 7–20 ноября 1997 года.
По сравнению с продуманными культами, окружавшими Сталина, Мао и Ким Ир Сена, на фоне основательно организованного антиличностного культа Хо Ши Мина и угодничества перед Сиануком и Лон Нолом, в этих фотографиях, статуях и портретах Пол Пота есть что-то от эксперимента, импровизации и искреннего преклонения. Похоже, что сотрудники S-21 заставили заключенных делать статуи и писать портреты Пол Пота без указаний лиц сверху. Когда режим потерпел крах, Пол Пот быстро восстановил свою анонимность. Можно представить себе его облегчение. Даже в то время, когда он находился у власти, биография «Брата номер один» ни разу не транслировалась по радиостанции «Пномпень» и не публиковалась в «Тунг Падеват». Его фотографии не появлялись в партийной литературе. Никакие анекдоты о детстве Пол Пота, его преподавательской карьере и времени, проведенном среди партизан, не попали в камбоджийский фольклор. В Камбодже не устраивались посвященные Пол Поту представления, не звучали песни о нем и не издавались его «мысли». С другой стороны, если принять во внимание его всеохватывающий контроль над партией, склонность подавлять любое несогласие и уничтожать каждого, в чьей популярности чудилась угроза, становится ясно, что, отказываясь от собственного культа, он устранял всех конкурентов. Возможно, он расценивал популярность коммунистов вроде Хоу Йоуна и Саб Фима как попытку отстранить его от власти. Вновь напрашиваются параллели со Сталиным, однако безликий стиль Пол Пота был узнаваемо кхмерским. Его нападки на «индивидуализм», возможно, были вполне искренними.
Анонимность Нуон Чеа тоже вдохновляла Пол Пота. В эпоху Демократической Кампучии «Брат номер два» никогда не говорил о себе публично. В беседе с датской делегацией, вторя одному из высказываний Пол Пота, Чеа указал на то, что «секретная работа была основной». Он добавил, что «руководящий аппарат необходимо защищать любой ценой… пока руководство здесь, Партия не умрет». «Секретная работа» подразумевала неожиданный переезд из одной резиденции в другую, использование курьеров, жизнь под охраной, проверку пищи на наличие яда и т. п. Чтобы проиллюстрировать значение анонимности, Нуон Чеа, возможно, бессознательно, забыл упомянуть Пол Пота. С другой точки зрения, это прекрасное доказательство того, что культ личности в то время не существовал. [274]
274
Отдельные точные биографические сведения о Нуон Чеа всплывают в признании Нон Суона, где говорится о том, что на собраниях по самокритике, которые периодически посещали все члены партии, Нуон Чеа, по крайней мере, один раз представил вариант своей биографии. К 1978 году Нуон Чеа и Пол Пот смешались у некоторых членов партии в «организацию». О Нуон Чеа см. Роджер Норманд (в личной беседе, цитируя разговоры с перебежчиками): интервью автора с Хин Ситан (ноябрь 1978) и Тай Софеном (февраль 1989), а также письмо Суон Касет Сокхо автору (ноябрь 1989). Период правления Пол Пота Ситан и Софен провели в Ватко, родной деревне Нуон Чеа, где на него имела сильное влияние мать. В 1975–1977 годах, когда она жила в Ватко, ей позволялось ежедневно посещать буддистский монастырь. Чтобы встречать ее, в монастыре дежурило четверо монахов. Почти наверняка эти монахи были единственными, продолжавшими религиозную практику, во всей Демократической Кампучии. В 1997 году Нуон Чеа согласился на интервью с Нейтом Тейером и передал журналисту интересную рукописную историю коммунистического движения, однако очень мало рассказал о своей личной жизни.
За исключением Нуон Чеа, Пол Пот был наименее доступным камбоджийским лидером со времен Второй мировой войны. С учетом огромной власти, которой эти два человека обладали в 1975–1979 годах, мы должны признать, что их недоступность была намеренной. Скрытность обеспечивала безопасность и возможность маневрировать. В каком-то смысле оба они вели жизнь секретных агентов, даже отвечая за семь миллионов людей. Режим секретности лишал врагов уверенности и убеждал друзей и последователей в том, что все свое время они отдают революции. Возможно, так оно и было, особенно с учетом того, что квинтэссенция революции, как заявил Чеа датским делегатам, удерживалась у власти. Впрочем, их стремление остаться в тени имело различные последствия. Пол Пот был основной фигурой, вызывавшей доверие и любовь. Многие камбоджийцы, видевшие Пол Пота лично, считали его воплощением образцового поведения — самообладания, изящества, добросердечия. Иностранцы, которых приводили восхищаться камбоджийскими лидерами как «личностями» (или по крайней мере отмечать их достоинства), находили Пол Пота неприятным, лицемерным и неуловимым. Нуон Чеа также избегал публичности. За исключением отдельных упоминаний о «чрезмерной эмоциональности», промелькнувших в 1980-х, и сообщений о том, что в годы власти он помогал жителям своей родной деревни в Баттамбанге, никаких других свидетельств о его личной жизни не осталось.
В сентябре 1978 года Пол Пот созвал национальный партийный съезд. Мероприятие растянулось на неделю.
Его посетило около шестидесяти человек. «Брат номер один» сидел на возвышении. Места по бокам от него занимали Нуон Чеа и Та Мок, секретарь юго-западной зоны. Именно он обеспечил приток новых кадров, занявших должности вычищенных членов партии. В выступлении Пол Пота был «очерчен новый четырехлетний план сопротивления вьетнамцам». В контексте «строительства нации» он «отметил необходимость создания образцовых кооперативов», которые смогли бы стать более или менее самостоятельными. Пол Пот нацелил одну треть камбоджийских кооперативов на достижение экономической независимости к 1980 году. Накануне коллапса Демократической Кампучии Пол Пот по-прежнему «учился у Дацхая» — или заставлял свою аудиторию так думать. [275]
275
См. телеграмму из Американского посольства в Бангкоке, в которой было передано интервью Гедера с Сок Сим (Лоном), без номера, архив Пайка (Камбоджа, январь 1980).
Примерно в это же время на семинаре в Пномпене Пот Пот побеседовал с некоторыми возвращенными интеллигентами. Один из них рассказал Мари-Э. Мартин следующее:
«Он говорил два дня. Он хотел, чтобы государство превратилось в образец для подражания. Он требовал, чтобы урожаи [сельскохозяйственных культур] превысили урожаи в Японии. Он сказал, что Камбоджа была слаборазвитой страной, что ей необходимо быстро пробудиться, добиться успехов, совершить большой скачок. Сначала мы немного удивились, а потом его умелая речь вдохновила нас (on s’est accroch"o)» (курсив добавлен автором) [276] '.
276
Martin. Le mal cambodgien, p. 194. Это мог быть семинар по образованию в октябре 1978 года, упомянутый Саув Ким Хонгом в интервью Стивену Гедеру: «[Пол Пот] казался очень хорошим оратором, убедительным и понятным».
Подобным образом Пол Пот гипнотизировал небольшие аудитории на протяжении двадцати лет и с успехом продолжал делать это в 1990-х. Его способность очаровывать слушателей была важнейшим элементом того арсенала, которым он пользовался как лидер. В 1991 году один камбоджийский чиновник, помнивший выступления Пол Пота, сказал, что больше всего поражала его «будничная» (саманх) манера разговора, «словно отца, говорившего с детьми». [277]
Многие оставшиеся в живых камбоджийцы вспоминали торжества по случаю очередной годовщины создания партии, в 1978 году охватившие всю Камбоджу. Они говорили, что тогда было достаточно (а иногда даже слишком много) еды. В Пномпене правительственным служащим показывали китайские и албанские фильмы и устраивали для них специальные застолья. По случаю праздника Пол Пот выступал на Олимпийском стадионе. Позже текст выступления был опубликован в «Тунг Падеват». В нем говорилось о неизбежности поражения вьетнамцев, дальновидности партии, достоинствах коллективизма и необходимости строительства социализма. «Если мы откроем дверь капитализму, — заявил Пол Пот, — мы потеряем страну». Под руководством партии, продолжил он, у «90 % населения» значительно улучшился уровень жизни. Мужчины и женщины, раньше не имевшие ни земли, ни еды и вынужденные «продавать своих сыновей и дочерей, едят три раза в день; сладкие десерты и сахар стали легкодоступны». Поскольку «99 % народа» объединились с партией, оставшиеся противоречия не имели значения. Проблема обеспечения средств к существованию решена, уверял Пол Пот. Однако он не привел никаких цифровых данных и ничего не сказал об экспорте риса. Теперь можно было сосредоточить усилия на других культурах и развитии промышленности.
277
Интервью автора с одним камбоджийским чиновником (сентябрь 1990). В слове «саманх» содержатся намеки на покорность и будничность.