Брат-зверь

Дроздов Игорь

Кое-как наловчившись, Алексей постучал лапой в дверь. Сначала выш­ло непонятно что, но после нескольких попыток получил похоже на стук. Он постучал еще несколько раз, потом громко внюхался.

Толстяк спускался на первый этаж. От правой руки несло железом и порохом. Он подошел к двери.

– Кто там?
– крикнул он неприятно раздраженным голосом.
– Не скрывайтесь. Я уже полчаса вашу возню слушаю. И не дурите, я вооружен.

Алексей мог бы ему сказать, куда он может послать свои предупреждения. С обычными пулями, да против оборотня? Но в планы не входило пугать человека. Ему во что бы то ни стало, надо было попасть внутрь. Требовалось придумать

способ как сообщить о себе и при этом не вызвать вполне оправданной тревоги. Сказать не может, а завыть - еще ин­фаркт стукнет. Вон на сердце-то сколько жира давит.

Щелкнула щеколда. Похоже, его избавляли от мучений выбора. В щель протиснулся ствол пистолета.

– Где ты там? А ну выходи!

Как всегда человек с оружием смел. Смел до безрассудства. Дверь распахнулась, чуть ли не на всю ширину. Темный силуэт застыл в светящем­ся проеме как какой-то супергерой.

– Ну… - человек замер растопырив глаза от изумления. Рот медленно начал открываться.

Алексей тоже замер пораженный. Он узнал человека.

X X X

Человек выскочил из дома так, словно ему ширнули огнем в определен­ное место.

– Ты откуда? Как ты прошел?

Он начал быстро мотать головой, осматривая улицу.

– Пошли в дом, пока нас никто не видел.

Алексей не стал дожидаться повторного приглашения - проскочил внутрь. Со дня его последнего посещения в доме ничего не изменилось. В просторной приемной стояли два дивана вдоль стен, а между ними небольшой стол. Вот под этот стол он и забрался быстренько, чтобы жена хозяина случайно сверху не увидела.

Человек еще раз осмотрел улицу, захлопнул дверь, обернулся. Толстое пузо колышется, пытается вырваться из-под ночной рубашки.

– Где ты?

Алексей коротко рыкнул из-под стола.

– А, фу ты. Напугал. Я уж думал…

О чем ты думал, понятно. В памяти мигом всплыло, как его братья гонят по лесу человека. Настигают. Короткий вскрик и все. Дальше толь­ко хищные взрыкивания и треск разрываемого мяса.

А был еще один безумец. Построил дом за чертой. Оборотни не стали сразу его трогать. Дали время отстроиться, завезти семью. А когда человек успокоился - напали. Его сразу не стали убивать. Отгрызли до плеч руки. Ноги выше колен. Когтями сорвали веки, чтобы не мог закрыть глаза. Жену и пятерых детей живьем жрали перед ним. Специально старались, чтобы они мучились подольше. Убили его только тогда, когда поняли, что он сошел с ума и уже не воспринимает ничего из того, что они творят перед ним.

От воспоминаний Алексей содрогнулся. Жалость к убитым братьям сама собой начала затухать в его груди, сменяясь мыслью: а ведь правильно с ними.

Неожиданно он понял, что человек уже в течение некоторого времени говорит с ним.

– Зачем ты пришел? Если узнают, что я с вами связан, меня убьют. Зачем лорд меня подставляет? Мы же договорились: все, что нужно, я оставляю в условленном месте. Зачем…

Алексей рыкнул. Человек побледнел, но не замолчал.

– Я всегда верно служил лорду. Всегда…

Злость на эту жирную - простите меня хавроньи - свинью, заставила оголить клыки. Он протяжно зарычал, что бы заткнуть этот поток падали, потом поднялся на задние лапы и, упершись ему в грудь, положил лапу на губы человеку. Тот сразу затрясся, глаза выпучились, попытался выплюнуть попавшую в рот шерсть.

Алексей посмотрел ему прямо в глаза. Увидел, как резко расширились зрачки. Значит, служишь лорду, говоришь? Иуда. Люди тебе верят, а ты так просто играешь на их доверии? Ну ладно, я послушаю тебя еще немного. Кажется,

ты можешь сказать столько интересного. Хорошо еще было бы позадавать тебе наводящие вопросы. Только как? Ага… В голове быстро созрел план.

Он выставил один коготь и нацарапал на полу: “Мне нужна широкая доска.”

Человек прочитал. Закивал.

– Не извольте беспокоиться, сейчас же будет.

Выскочил из комнаты как шустрый колобок. Вернулся очень быстро, таща на плечах потрескавшуюся столешницу. Аккуратно положил ее перед Алексеем.

– Старый стол-то выкинули, - начал объяснять толстяк, отирая со лба градом катящийся пот, - а столешницу оставили. Вдруг пригодится. Пригодилась.

Алексей снова рыкнул и хозяин замолчал.

Алексей начал царапать. Сыпалась древесная труха. Буквы появлялись неровные. Медленно складывались в слова. Ни чего страшного, ночь впереди длинная.

“Мне нужна информация”.

Толстяк наклонился низко. Прочитал.

– Какая?

– “0 всем странном, что видел”.

– Не знаю… ничего не было странного. Честное слово.

Алексей угрожающе оголил клыки. Рычать не стал, хозяин и так чуть в штаны не наложил. Так, о чем бы его спросить? Вопросики, вопросики. Может, пораспрашивать о каком человеке? Знал он только Джона, его служанку, судью… Но Джона больше всех.

– “Расскажи мне о Джоне”

– Джон? Джон. Да что там рассказывать…

Алексей рявкнул так, что толстяк отскочил от него. Повторно облился потом. Быстро посмотрел наверх - не услышала ли жена. Алексей про себя усмехнулся. Пожилая самка давно спит. И спит настолько крепко, что и более сильные звуки вряд ли подняли бы ее. Но на всякий случай надо себя контролировать. А то выкинет что-нибудь эдакое, о чем будет долго жалеть.

– Джон, этот шалопай, возомнил себя невесть кем. Его мать была у нас простой учительницей. Отец конечно зажиточный, но поднялся из простых пастухов. Чему хорошему такие могут научить сына? Как они умерли, - При этом толстяк искоса посмотрел на оборотня, мол, вы ведь знаете, что с ними случилось, - все к нему перешло. Парень почувствовал себя хозяином, ну и начал. Житья от него не стало. Уговаривал, баламутил народ. Все подбивал подло напасть на нашего уважаемого лорда, да будет он благословен во веки! К счастью народ в нашем городе верный, не поддался искушению. Тогда наглец начал ездить к своей дво­юродной сестре и в ее городе попробовал сделать то, что не вышло в нашем. Сестра оказалась тоже, оторви и выбрось. Быстро прониклась его идеями. Зовут ее Мери Скоуби. Вы запомните ее, запомните. Хорошо, продолжу я, господин. Вижу, вы недовольны. Еще любил Джон по ночам выезжать в леса и охотится, простите меня, господин, на оборотней. То есть на вас. Хвастался, что убил четырнадцать ваших братьев. Я ему, конечно, не верил. Где это видано, что бы простой смертный мог убить хотя бы одного? На это были спо­собны только дампилы, но они к счастью давно пропали.

Ну, так что дальше? Двое все-таки поддались уговорам безумца. Какой то неизвестный бродяга и… мой сын Поль. Господин, вы ведь знаете, что бывает такое: воспитываешь детей, воспитываешь. А они поддаются дурному влиянию, и выкидывает эдакое. Но нельзя же за это винить роди­телей. Если бы я смог с ним поговорить, я бы несомненно уговорил его… Но он ушел тайно, ничего мне не сказав. Я и моя жена все глаза выплакали, но вы, господин, понимаете, что кровные узы по сравнению с вер­ностью - ничто. Я ведь сообщил о том, что они решили попробовать убить нашего лорда. Я ведь сообщил. Да, он мой сын, но я не виноват. Не смотрите на меня так. Я искуплю.