Братство Чародеев
Шрифт:
– А Лев?
– Лев что-то подозревает, – покрытое инеем лицо нелюдя растянулось в улыбке.
– Что ты задумал, Шаман?! – Белая обернулась к Мерзлому.
– Мирового господства мне не надо, Белая, если ты думаешь об этом, – неожиданно ответил тот. – Ты никогда не задумывалась о цикличности мира?
– Я думаю нам стоит выйти, он может очнуться в любой момент. А если он вдруг увидит своего кровного врага…, – волшебница направилась к двери и, задрожав от холода, прошла мимо недвижимого Шамана.
Мерзлый неспешно последовал
– Все в этом мире повторяется. Разные интервалы – одинаковые события. Проходит сто-двести лет, и очередной божок встает на ратную войну с другим божком. Кровь, смерть, голод, мор, победа – короткий период восстановления и людям вновь становится скучно. Они опять начинают искать врагов и объединяться против них.
Белая шла по светлым коридорам замка и чувствовала, насколько сильна в этом году осень. Ковер леса за окнами раскрасился в пестрые цвета, тучи стали ниже, а воздух свежее. За ее спиной шагал тот, кого Мерзлые звали громким словом Предатель.
– Ты тоже нашел себе врагов? – она еле удержалась от привычного ей «лапа». Шаману было опасно говорить подобное. Она знала, что всецело находится в руках сына Льда, знала, что в открытой схватке у нее нет не единого шанса. Белая боялась загадочного северянина.
– Мною правит не скука, Аля, – назвал ее по имени тот. – Не думай так обо мне, Мерзлые видят мир совсем иначе. Не так, как люди.
– Я не знаю, что тобой правит, – она вышла на любимый балкон, отгороженный от всего мира прозрачным куполом. Ни ветра, ни холода, но свежий воздух и потрясающий вид на долину. – Я просто не хочу, чтобы Братство погубило ту идею, ради которой все затевалось.
– Красиво, – оценил вид ступивший на площадку Шаман. – В затворничестве есть своя прелесть созерцания, не правда ли?
Белую немного задело, как Мерзлый уклонился от комментария на тему Братства и идеи. Давным-давно, на руинах раздираемого войной и человеческой подлостью королевства они стали строить свой мир и девушка отдала себя всю их общей цели. Много лет она была одним из самых активных создателей реформ, правил, сводов законов. Идеологии. Ничто не проходило без ее участия.
У них получилось, и теперь на сотни миль вокруг простирался много лучший мир. Но идея не оставила Белую, и несмотря на то, что ее мягко попросили отойти от дел, она по-прежнему с жадностью следила за всем происходящим в Анхоре. Волшебница не могла не видеть, как прежде идеальный механизм начал скрипеть и работал скорее по привычке. Ей хотелось кричать, хотелось исправить все, но она была бессильна. Обидно, больно.
– Очередной виток приближается, Аля, – Мерзлый подошел к краю балкона и облокотился на балюстраду. – Анхор скоро вновь окажется в водовороте войны и, боюсь, мы к ней не готовы.
– Я предупреждала! – колдунья отстранилась от источающего холод Шамана и закуталась в теплую шаль.
– А я никогда с тобой и не спорил. Но ты всегда была слишком импульсивна. Несомненно, полезна, но разрушительна. Тебя попросили уйти еще и по этой причине. И не беседуй со мною с позиции обиды. Цели наши одинаковы. Братство переживает не лучшие свои времена, но отнюдь не из-за каких-то
– И почему же?
Мерзлый поднял голову и уставился на тяжелые облака. Ветер гнал их на восток:
– Интриги – это лишь следствие рутины. Мы просто слишком много взвалили на Халда и пустоту сразу же заполнили мелочи. Братство и король сейчас испытывают полную беспомощность. Они не знают, как им быть без участия Халда и его созданий. Это преступные чувства!
– То есть ты считаешь, что сидящий на троне Совета мертвец… – возмутилась было Белая, но Мерзлый ее перебил, продолжив:
– Есть лишь следствие скуки, привычки и человеческого фактора. Да, это так. Когда мы начинали, то были много жестче к кандидатам. Помнишь переклички? Сборы? Если кто-то хотя бы опаздывал – он мог вылететь из Братства. Что же у нас сейчас?
– Не знаю, вы меня выгнали!
– Перестань общаться со мною с позиции обиды, я же просил! – бирюзовый взгляд пронзил чародейку. – Сейчас у нас труп на троне, потому как его все любят и надеются, что он вернется. Дабы вспомнить о былых временах. Это душевно, приятно, но разрушительно для Анхора. Братство изменилось. И потому наша с тобой общая цель не дать ему добраться до мальчишки. Пусть он делает все что умеет, пока не сломается, но ни в коем случае не встает под наши знамена. Нам нужно вновь научиться преодолевать трудности самостоятельно.
– Меня пугают твои речи, Шаман. Все настолько плохо? – злость и обида сменились обеспокоенностью. Если Шаман, один из самых преданных идее Братства рыцарей перестал верить в свое детище – то какой вообще смысл продолжать бесполезное существование огромной организации?
– Нет. Я утрирую, я субъективен, я устал. Почему ты задаешь эти вопросы мне сейчас, а не тогда, когда я попросил тебя выкрасть его из Разлома?
– Не было времени, Шаман. Сейчас оно есть.
– Его очень мало, Аля, – Мерзлый оперся спиной о балюстраду.
– Каков твой план, лапа? – не сдержалась Белая, и ее собеседник улыбнулся.
– Он слишком глобален, зайка, но пока что мне надо, чтобы южанин выжил и покинул Анхор. Чтобы Братство занялось не его поисками и надеждами убедить, а подготовкой к грядущей войне.
– Ты уверен, что она будет?
– Я говорил тебе о цикличности мира? – волшебница выдержала неприятный взгляд Мерзлого и коротко кивнула, а Шаман продолжил:
– Война неминуема, и она единственный шанс укрепить Анхор и освежить Братство. Жестоко звучит, правда?
Дождавшись кивка, северянин удовлетворенно произнес:
– Поэтому, как только южанин сможет улететь – пусть бежит прочь. Я приложу все силы, чтобы ускорить этот процесс.
– Ты не думал с ним просто поговорить?
– Я слышу от тебя очень наивную речь. Ты же знаешь, что слова менее убедительны, чем поступки. Я буду гоняться за божком до тех пор, пока он не окажется за пределами Анхора. Он должен ненавидеть меня, бояться. Учти: через неделю, как раз к ноябрю, к твоей башне подойдет корпус Сволочи. Со всеми взрослыми игрушками, от катапульт до магической поддержки. В твоих интересах, чтобы он ничего не нашел.