Братство рун
Шрифт:
— Они победимы, — выдохнул он угасающим голосом. — Найдите указания…
— Где, профессор? — спросил сэр Вальтер.
Два последних слова, которые произнес профессор Гэнсвик на этом свете, звучали загадочно. Первое звучало как «Абботсфорд», второе — «Брюс».
Потом голова профессора упала в сторону. Еще несколько раз поднялась и опустилась грудная клетка Гэнсвика, и потом его сердце перестало биться.
— Нет, — с ужасом закричал Квентин, охваченный приступом необузданной ярости. — Кровавые убийцы! Бестии в человеческом обличии! Профессор Гэнсвик ничего им не сделал! Я буду…
Он оборвал себя на полуслове, когда со второго этажа вдруг раздался громкий треск.
— Что это было? — спросил он.
— Там кто-то есть наверху, — с похолодевшим от ужаса лицом ответил сэр Вальтер.
— Возможно, слуги?
— Если я ничего не путаю, у профессора был только один слуга.
Квентин и его дядя обменялись многозначительными взглядами. Обоим стало ясно, что это могло значить одно: убийца профессора Гэнсвика все еще находится в доме.
Возможно, они спугнули его за кровавым делом, и поэтому застали профессора еще живым.
— Он ответит за все, — решительно заявил Квентин и выбежал через дверь кабинета.
— Стой! — крикнул ему вслед сэр Вальтер, но Квентина было не удержать.
Все, что накопилось у него внутри за все эти дни и недели, взбунтовалось и нашло теперь себе выход. Его горе по поводу смерти Джонатана, страхи, которые посещали его после пожара библиотеки, симпатия к Мэри Эгтон, ужас перед таинственным братством рун и сверхъестественные события собрались как порох в бочке, а смерть профессора Гэнсвика послужила как зажженный фитиль.
Со сжатыми кулаками Квентин помчался вверх по лестнице с твердой решительностью схватить убийцу и приставить к стенке. Об опасности он даже не думал. Находясь под шоком от произошедшего ужасного убийства, он хотел справедливости. Не хотел больше прятаться, хотел наконец встретиться лицом к лицу с таинственным противником, чьи злодеяния уже привели к такому большому количеству жертв.
Вдруг раздался громкий звон разбитого стекла.
Звук раздался в конце короткого коридора, из спальни профессора Гэнсвика, дверь которой была распахнута. Квентин сжал зубы и побежал, бросился в проход, а затем влетел в спальню.
Холодный ночной ветер ударил ему в лицо, он дул через открытое окно и раздувал занавески. В бледном свете, падающем с улицы, они казались саваном.
Квентин подбежал к окну. Кто-то разбил его вешалкой для одежды, валяющейся теперь на полу. Когда Квентин взглянул вниз, то увидел развевающийся плащ вокруг силуэта, бегущего по крышам.
— Стой! — закричал он изо всех сил. — Подлый убийца!
И сам не соображая, что делает, он уже выскочил из окна и кинулся во тьму, карабкаясь наверх. Он порезался правой рукой об осколки стекла, чего не заметил в запале. Кровь дико стучала в его висках, и звук его собственного тяжелого дыхания заглушал голос разума.
Он проскочил через отверстие, прыгнул и приземлился в нескольких ярдах ниже на крыше соседнего дома. Следуя в точности по тому же пути, которым воспользовался трусливый убийца, он добрался до поднимающейся высоко печной трубы. Крепко держась за нее, он соскользнул по отвесной крыше до самого ее края, оттуда сумел прыгнуть на покрытую дранкой конюшню, где он в последний раз увидел человека в плаще.
Существовало только одно направление, в котором мог исчезнуть убийца — на улице, ведущей в сторону старого города, где находились бесчисленные закоулки, где так легко найти для себя убежище. Квентин не намеревался следовать за ним туда.
— Хватайте убийцу! — заорал он изо всех сил в надежде, что привлечет внимание констебля, который нес службу по Хай стрит. — Он не должен уйти!
Широко шагая, он направился по плоской крыше конюшни в направлении, в котором исчез беглец. Дранка подозрительно скрипела под его ногами. Потом он добрался до края конюшни. Стог сена лежал совсем рядом с воротами амбара, и Квентин прыгнул без колебаний. Он приземлился удачно, быстро поднялся на ноги с соломы и побежал вверх по улочке. Там он снова ухватил взглядом мужчину в развевающейся накидке.
При слабом освещении он видел его буквально на миг, прежде чем беглец свернул в соседнюю улицу.
— Стой! — закричал Квентин, подхлестываемый гневом, хотя ему было ясно, что это не остановит убийцу. Решительно он ускорил свой бег и бежал так быстро, как только мог.
Квентин не был особенно выносливым бегуном. Из-за явного возбуждения он дышал всем ртом, отчего его легкие обжигал холодный воздух, и силы были на исходе.
Все же он не хотел сдаваться. Все внутри него бунтовало против того, чтобы безнаказанно дать убежать убийце профессора Гэнсвика, и его ярость и упорство открыли второе дыхание.
С быстротой молнии он летел по улице, испачканной нечистотами. По другую сторону роскошной главной улицы, в которой проживали купцы, адвокаты и ученые, Эдинбург представлял собой жалкую картину, не говоря уже о боящемся дневного света сброде, снующем по улицам. Переходы от кварталов были условны, и незаметно для себя можно было попасть в район, где лучше не появляться с наступлением сумерек.
Но тогда Квентин не думал об этом. Его единственной целью было схватить убийцу и заставить его ответить за все сполна. Задыхаясь от бега, он добрался до поворота, куда скрылся человек в балахоне. Проулок был коротким и вел в задний двор-колодец. С трех сторон он был окружен глухими стенами без окон, а с четвертой был единственный выход.
Обескураженно Квентин остановился и обернулся вокруг своей оси. В гаснущем свете дня он внимательно рассмотрел стены — от убийцы не осталось и следа. Тут взгляд Квентина упал на деревянный люк, устроенный на неровном тротуаре.
Без сомнения, он вел в подвал, это была единственная возможность ускользнуть со двора, и именно этот путь избрал убийца. Без долгих размышлений Квентин схватился за ржавое железное кольцо и поднял люк. Гнилой запах вырвался наружу, и на какой-то миг Квентин заколебался. Но потом он сделал рывок. Если он сейчас сдастся, то убийца профессора Гэнсвика бесследно исчезнет, а этого он не желал ни в коем случае.