Братство те?рна. Помощница профессора
Шрифт:
Клу брезгливо пнул мешок, потом вытащил из него ещё купюру и тоже начал складывать. Пак не выдержал, забрал ее себе и спрятал в карман.
– Тогда поскорее найду хозяина, верну амулет и вернусь домой.
– Спятил?
– малыш взвился над столом.
– Как ты его собрался искать? Дать объявление: "Ищу диссидента, балующегося запрещенной в республике магией для скорейшего возвращения ему утерянного клыка чужого"? Да ты не в своем уме, малый!
Кто бы ещё обзывался "малым"! Пак даже среди общинных считался здоровяком, а этот пройдоха меньше
– Найду. Не хочу оставлять себе такую опасную вещь.
– Вот придурок!
Клу прикрыл лицо рукой, затем шустро переместился куда-то за портьеру. Пак и сам услышал быстрый, размеренный стук каблуков, доносившийся из коридора. Под ногами этого человека не скрипели доски, а ещё ему точно не мешала полутьма, потому как свет из-под двери не пробивался.
Наверняка это сама Фредерика, хозяйка дома. Бедняжка, вынуждена тащить на себе такую ветхую, но огромную постройку и душевнобольную мать. С такой судьбой неудивительно, что она легко согласилась пустить в дом незнакомца.
– Попроси ее раздобыть тебе документы на новое имя!
– голос Клу прошелестел прямо в ухе.
– И как она это сделает?
– Пак отвечал шепотом, хотя стук каблуков приближался не так быстро.
– Фредерика - честная девушка.
– Сделает, уж поверь. Такие девицы к двадцати пяти уже красуются на стендах “Их разыскивает полиция”, а к тридцати получают порцию пуль в голову за государственную измену или мошенничество в особо крупных размерах. Есть только один вариант остановить такую: заделать ей сразу двоих-троих детишек и доверить управлять домом. И приусадебным участком, фермой, сыроварней и мельницей. Еще бы пару городских лавок, чтобы наверняка загрузить ее работой…
Дверь распахнулась так, что чуть не слетела с петель, стоявшая за ней Фредерика оглядела комнату, будто услышала голос Клу, затем взяла себя в руки, выпрямила спину и вошла в комнату очень медленно, будто плыла. И вчера, в обычной рубашке и потрепанной шали она казалась красивой, сейчас же, в светлом платье и со строгой прической Фредерика Алварес походила на кого-то из ушедших. Пак даже отвел взгляд, чтобы не пялиться на нее так сильно.
* 15 * (Фредерика)
Такого тяжелого утра не было уже давно. Фредерика с трудом раздобыла комплект одежды для Пака, потом долго уговаривала его постричься и побрызгаться одеколоном, заставила зазубрить информацию о кузенах с островов и то, что теперь его зовут Паскаль, а не Пак и тем более не Апраксий.
Хотя, наверное, противиться ему не стоило, Апраксий в желтом пальто смотрелся бы вполне органично. А вот Паскаль в пальто синем, новой рубашке и с нормальной стрижкой нервировал Фредерику. Кузены с островов как один были жуткими уродами, а этот земпри вроде бы и обладал схожими чертами лица и комплекцией, но казался почти красавцем. Таким, по которому вначале скользнешь взглядом, не заметив ничего особенного, а после не можешь отделаться от воспоминаний. И каждый раз возвращаясь к нему в мыслях ловишь себя на том, что образ хочется прокручивать в голове снова и снова.
Пак же вовсе не заметил внешность Фредерики, не сделал ей ни одного комплимента и не ценил заботу.
– Каша жидкая, - угрюмо размазал он сероватую массу по тарелке.
– Ешь давай! Можно подумать, в твоей общине завтракают иначе.
– Угу. у нас каша рассыпается, а сверху всегда лежит мед или варенье и кусочек масла. А еще матушка обязательно настрогает окорок и обжарит пару колбас, вдруг сладкого кому не хочется. И чай на травах заварит. Свежий, чтобы летом пах. А к тому времени подоспеет хлеб из печи...
Живот скрутило в тугой узел, а привычная каша показалась особенно отвратной. Готовить Фредерика так и не научилась: любой дешевый обед из университетской столовой был на вкус лучше ее стряпни. А этого болвана послушать, так он питается точно в ресторане: колбасы, масло, свежий хлеб.
– Ну вызови свою матушку, пусть приготовит сыночку правильный завтрак, раз уж она тебя так любит, - Фредди сама не заметила, что почти прошипела эти слова. Но Пак не обиделся, наверняка слишком туп для этого.
– Так я и сам могу. А матушка готовит не только на меня, на всю нашу ячейку, когда ее очередь подходит. Это же удобно: один раз в неделю по кухне дежуришь, в остальные дни тебя кормят. Правда, матушка говорит, что насовсем бы в поварах осталась, но так нельзя. Надо выкупать землю и другие капиталы ячейки, тогда можешь устанавливать свои порядки, вот вернусь домой…
– Просто жуй свою кашу, дорогой кузен Паскаль! Был договор о горячей пище и помощи, а не о бесконечной болтовне о твоей общине.
Он вяло размазал кашу по тарелке, набрал полную ложку и чуть наклонил. Белая масса текла быстро, комковатой струйкой, отвратительной даже на вид. Все же в тарелке она выглядела куда как лучше. Терринский фарфор любую пищу делает лучше, он просто не создан для блюд, которые выходили у Фредерики.
– Я просто не додумался уточнить, что пища должна быть горячей и съедобной, - скривился Пак.
– Ну хватит!
– Фредерика отбросила приборы и встала.
– Я не нанималась тебе в кухарки! Хочешь другую кашу - иди и свари! будет горячая и съедобная еда.
Пак внезапно серьезно кивнул, затем тоже встал и отправился на кухню. Там усадил Фредерику перебирать крупу, а сам уселся начищать кастрюлю. Будто от блеска ее стенок зависит вкус блюда. Он долго промывал зерна, вымерял количество воды и жар кухонной печи, а после по минутам само время готовки. Крышку открыл в самом конце, разложил по двум тарелкам горки рассыпчатой и ароматной каши, затем попросту слегка присушил на сковороде хлеб с пряностями и сел есть прямо на кухне, жмурясь от удовольствия. Фредерика же подковырнула массу ложкой, со злость. отметила, что этот земпри точно знает толк в готовке, и съела ровно столько, чтобы немного утолить голод и намекнуть на не самый лучший вкус блюда.