Братство волка
Шрифт:
Эрин нагнулась, подняла лук и колчан Мирримы. Наложила стрелу, натянула тетиву до предела и выстрелила. Стрела попала в центр мишени на копне сена.
«Она хочет показать, на что способна, — догадалась Миррима. — Хочет вызвать у меня уважение».
Тридцать тысяч воинов Флидса присоединились к армии Радж Ахтена. У Лорда Волка было так много даров обаяния и Голоса, что мало кто мог противостоять силе его убеждения.
Миррима внезапно поняла Эрин Коннел. Та гордилась своим отцом, рада была, что он умер, а не стал перебежчиком.
Минутой раньше Миррима не решилась бы обратиться к этой леди с просьбой. Но замешательство Эрин сделало ее более человечной
— Принцесса Коннел, а не могли бы вы научить меня стрелять? — спросила она.
— Да, если хочешь, — сказала Коннел. — Но первое, чему ты должна будешь научиться — это не называть меня ни «принцессой», и ни «леди», и никакими вашими придворными титулами. Я не желаю, чтобы обо мне говорили, как о какой-то игрушке для мужчин. Да кроме того, у меня на родине женщина должна заслужить честь стать Высоким Лордом клана, а вовсе не рождается с этим, так что я имею мало права на ваши титулы. Называй меня Коннел или, если тебе нужен титул, зови меня «сестра-всадница», а то и просто «сестра», для краткости.
Миррима ошеломленно кивнула.
Сэр Хосвелл к этому времени уже пробрался сквозь заслон деревьев и исчез за поворотом дороги. Сестра Коннел сказала:
— Давай уберемся отсюда, пока этот хорек не нашел своих приятелей и не вернулся.
Миррима взяла у нее лук и стрелы, и они пошли через лес в сопровождении Хроно, скромно шедшей сзади. Трава на лугу была сухая, но под деревьями и трава, и опавшая листва сохранили всю влагу дождей, ливших последние две ночи, и девушкам казалось, будто они идут по пропитанному водой ковру.
Они поднимались через дубовую рощу по склону, и сестра Коннел неодобрительно косилась на Мирриму краешком глаза.
— Тебе нужно поработать над стойкой. Женщине-лучнику мешает грудь. А у тебя она побольше, чем у остальных. Можно перетянуть ее куском ткани. А еще лучше — надеть кожаный нагрудник.
Миррима скорчила гримаску. Грудью своей она гордилась и даже представить не могла, как это — перетягивать ее или прятать под нагрудником.
Добравшись до вершины холма, они остановились. Внизу, возле старой дороги на Даркинские холмы разбили свой лагерь мелкие лорды, и отсюда можно было увидеть окрестности замка, покрытые шатрами.
Замок Сильварреста окружало целое море шелка и холста. У обочины дороги устроились мелкие лорды, те, кто имел дворянское звание лишь в первом или втором поколении, у кого в рыцари был посвящен отец или дед. Высокие лорды обыкновенно имели предков-рыцарей по всем четырем родовым линиям, и право считать себя людьми с голубой кровью было подтверждено многими славными деяними пращуров. Но Миррима не считала рыцарское звание такой уж великой честью. В случае удачи его мог получить кто угодно. И нередко рыцарями становились только благодаря ловкости в обращении с оружием вкупе с буйным нравом и скверным характером. Вот, к примеру, «сэр» Джилмайкл из Баннисфера, земляк Мирримы, что сидит ныне в своей палатке у холма. Его произвел на свет пьяница и сквернослов, который черпал в кружке со спиртным и отвагу, и праведный гнев. Услыхав, что какой-то разбойник нападает на путников, он напился так, что впал в бешенство, взял в полночь своих охотничьих псов и, выследив, где ночует разбойник, прикончил его спящим. Благодаря этому крестьяне теперь и должны были кланяться, метя землю шапками, и ему, и всем его будущим потомкам.
Так Джилмайкл сделался мелким лордом, человеком, имеющим титул, но не имеющим ни должного воспитания, ни возможности общаться на равных с высокими лордами, чьи шатры, побольше и побогаче, разбиты были к востоку от замка Сильварреста.
Перед самим замком и к западу от него поставили несколько ветхих палаток крестьяне, но большинство из них ночевали попросту на земле, с небом над головой вместо крыши.
Еще дальше к западу виднелись яркие шелковые шатры купцов из Индопала.
Сестра Коннел, стоя на вершине холма, некоторое время рассматривала шатры.
— Вон там моя стоянка, — сказала она, показывая на грязную холщовую палатку. Гередонцы обычно крепили с ной шатры колышками за четыре угла и подпирали крышу множеством шестов, а палатка Коннел была круглая, с одним шестом посередине, и холст безыскусной выделки был вполне в духе Властителей Коней.
Прямо перед Мирримой, в самом центре среди шатров мелких лордов открывалось не просохшее после дождей турнирное поле, огороженное от зрителей поручнями с проделанными в них боковыми входами. Местами на перилах ограды висели цветные гобелены, защищавшие зрителей от грязных брызг. В толпе, расхваливая свой товар, кружили разносчики сластей и жареных орешков.
Холм, на котором стояли Эрин и Миррима, был крутой и высокий, так что обзору не мешали ни кустарник, ни камни. Миррима решила, что отсюда смотреть турнир лучше всего, да и слышно все было прекрасно. Она прильнула щекой к шершавой коре дуба и вместе с Эрин Коннел и ее Хроно залюбовалась зрелищем.
Турниры в Рофехаване считались играми для мальчиков — молодежи, которая еще только учится сражаться. Властители Рун, обладавшие дарами мускульной силы, были столь могучи, что даже легкий удар копья, нанесенный ими, мог оказаться смертельным. Поэтому в жизни каждого воина однажды наступал момент, когда он отказывался от турниров.
С высоты более чем в восемьдесят футов женщины смотрели, как на поле двое юношей в полном вооружении садились на боевых коней. Один из них, на западном конце поля, был, похоже, из бедняков. Турнирное снаряжение его состояло из весьма тяжелого шлема и нагрудника, утолщенного по обычаю с правой стороны — поскольку удары копьем наносились чаще всего именно в эту сторону. Поношенные части снаряжения плохо сочетались друг с другом, словно были взяты у разных людей. Единственными украшениями юноше служили воткнутый в шлем конский хвост цвета яркого пурпура, да еще желтый шелковый шарф на древке копья, знак благосклонности его дамы. Мирриме он понравился.
Молодой человек на другом конце поля выглядел побогаче. Снаряжение у него было новое, сделали его явно не больше года назад. Нагрудник, шлем, оплечья и латные рукавицы были из вороненого серебра, покрытого красной финифтью, с изображением трех дерущихся мастиффов. На Всаднике была накидка из золотой парчи и шлем с выбеленными павлиньими перьями.
Распорядитель турнира, барон Уэлленсби, восседал в особом шатре на краю поля вместе с тремя своими пухлыми дочерьми и не менее пухлой женой. Одет он был в нелепый ярко-пурпурный плащ с такими огромными рукавами, что в них мог бы спрятаться ребенок. Кроме того, он нацепил белую шляпу с широкими полями, закрывавшими почти все лицо, — видимо, для того, чтобы, случись ему во время турнира вздремнуть, никто не заметил. Жена его, тоже отнюдь не образчик хорошего вкуса, оделась в изумрудного цвета накидку наподобие стихаря, с причудливо расшитыми развевающимися рукавами. Руки она держала на животе в прорезях кармана, лаская сидевшую там собачонку, которая, едва рыцари бросались в атаку, высовывалась и лаяла. В редкие моменты, когда толпа затихала, слышен был и голос хозяйки, подбадривавшей рыцарей, чрезвычайно похожий на лай.