Братва для полковника
Шрифт:
— Да заметил уже, — сказал Денис. — Может, совпадение. Знаешь, сколько Гусевых на свете?!
— А отчество? — шепотом возразила она. — У того молодого шеф-повара оно редкое было…
— Альбертович…
— Да-да, точно. Марат Альбертович Гусев.
Тут секретарша нажала какую-то клавишу и сказала:
— Андрей Альбертович, к вам журналисты из Москвы.
А. А. Гусев встал «журналистам» навстречу.
— Наслышан, наслышан. И даже насмотрен. Видел вас давеча по телевизору. Итак, что вас интересует, молодые люди, чем могу быть полезен? Вообще, — он доброжелательно засмеялся, — могу быть полезен?
— Можете-можете. Когда топить начнут? — не слишком дружелюбно поинтересовался Денис, а Алла обворожительно улыбнулась.
— Через несколько дней, точнее, с двадцать второго сентября мы начинаем пробные топки. Первые два дня — детские сады, больницы и роддома, потом — жилой сектор.
— Мы вот в гостинице живем, — сообщил Денис, — и у меня уже зуб на зуб не попадает.
— А что такое пробные топки? — спросила Алла. — Не возражаете, если мы включим камеру?
— Пожалуйста! — Гусев поправил узел галстука и сбил его на бок.
— Давайте, я помогу, — улыбнулась Алла и своими изящными пальчиками навела порядок. — Денис, снимай. Так что такое пробные топки, Андрей Альбертович?
Денис поднял камеру.
Главный инженер расправил плечи и сказал не совсем натуральным голосом:
— Это когда в тепловых сетях создается гидравлический зимний режим, в том числе насосный, а жилищники включают ЦТП — центральные тепловые пункты, проверяют заполнение систем, провоздушивают стояки.
— Про-во-зду-ши-ва-ют… Слово-то какое придумали… А прорвать может?
— Нет, ни в коем случае! Вообще, все к зиме готово, мы прошли гидравлическое испытание на давление, на расчетную и повышенную температуру. Вы запишите, пожалуйста, — воодушевился Гусев, — этим летом мы выявили и отремонтировали около пятисот ветхих участков. — Алла, доставшая блокнот, что-то там с деловым видом почиркала. — Хотя, конечно, от небольших слезок никто не застрахован.
— От чего? — удивилась Алла.
— От слезок, — засмеялся Гусев. — Это мы так небольшую течь называем. Пробные топки продолжатся пять дней, они и выявят подобные проблемы.
— Пробные… — пробурчал Денис. — А по-настоящему когда топить будете?!
— По-настоящему, то есть постоянно, когда среднесуточная температура в течение трех суток опустится ниже плюс восьми градусов.
— А сегодня сколько?
— Сегодня плюс десять.
Денис поежился.
— Значит, пока никак? — спросила Алла.
— Увы, — развел руками главный инженер. — Разве только городское начальство даст специальную команду.
— То есть мэр?
— Ну да.
— От чего это зависит?
— От областного начальства. Оно должно санкционировать… Правда, потом может опять потеплеть, осенью ведь это часто бывает. Тогда жильцы начнут жаловаться на жару. — Гусев развел руками, показывая, что он не царь и не бог.
Денис засмеялся и, зная, что потенциального свидетеля легче всего раскалывать в конце разговора, встал. Гусев тоже встал и явно расслабился. Тогда Алла вежливо спросила:
— Андрей Альбертович, у вас ведь распространенная русская фамилия, так?
— Вообще-то, да. А что? Денис, не снимай.
Денис опустил камеру.
— Тогда простите мне мое любопытство, — продолжила Алла. — У вас есть родственник по имени Марат? Марат Альбертович Гусев? Он случайно не ваш младший брат?
Инженер слегка посерел и, сглотнув, спросил:
— Что вы о нем знаете? У вас есть какие-то новости о нем?!
Возникла пауза. Денис понимал, что вмешиваться нельзя, чтобы не сбить волну, на которой сейчас находились Алла и инженер, и тихо молился, чтобы она не сфальшивила. Видимо, Марат Гусев, шеф-повар ресторана «Чайка», тоже куда-то пропал.
Алла ободряюще улыбнулась:
— Вы знаете, когда точно он исчез?
Гусев покачал головой. Потом спросил:
— Послушайте, вы же не желтая пресса, я слышал, вы освещаете какой-то конкурс между частными предприятиями… При чем тут мой брат, почему он вас интересует?!
— Все очень просто. Ресторан «Чайка» — среди возможных номинантов. Так уж вышло, что мы случайно узнали об этой истории. Андрей Альбертович, поймите нас правильно, будет лучше, если мы узнаем правду от вас, нежели станем пользоваться досужими сплетнями.
Оказалось, что двадцатидевятилетний Марат Гусев, шеф-повар ресторана «Чайка», очень славный молодой человек, как характеризовал его владелец ресторана Клюев, крутил роман с его женой Татьяной уже около года, о чем Клюев не имел ни малейшего представления. Впрочем, кроме самих влюбленных об этой истории был осведомлен только старший брат Марата, Андрей Альбертович. По крайней мере, он сам считал именно так. Но едва ли это было так на самом деле. У Дениса были все основания полагать, что племянница Татьяны, Аня Стоцкая, была тоже в курсе этой ситуации, а раз так, то неизвестно, сколько еще народу. Со слов его старшего брата, Марат исчез почти одновременно с Татьяной. У него в городе была своя двухкомнатная квартира, купленная полгода назад как раз на заработки в ресторане «Чайка» в том же доме, где жил со своей семьей старший брат. Они виделись каждый вечер. Поэтому, когда Марат не появился ни вечером, ни ночью, утром Андрей Альбертович позвонил ему на работу. Клюев сказал, что Марат еще два дня назад взял отпуск за свой счет и, видимо, куда-то уехал. Гусев-старший, сам примерный семьянин, предостерегал младшего брата от связи с замужней женщиной, да еще с женой собственного босса. Однако все было тщетно. И Марат, и Татьяна просто потеряли головы. Однако они оба сильно переживали из-за того, что приходится обманывать Клюева, и, видимо, не выдержали, сбежали. Такова была версия Гусева-старшего. А куда сбежали? На этот счет у Андрея Альбертовича не было никаких идей.
Когда «журналисты» вышли на улицу, Денис заметил сквозь зубы:
— А про Кравцова — ни слова, ты заметила?
— Заметила, черт возьми, заметила. И меня это бесит! Хотя должно бы радовать. Ведь если окажется, что это банальный адюльтер, то одно дело — с плеч долой.
— Должно бы радовать, — повторил Денис. — Но ведь не радует, верно?
Вместо ответа Алла закурила свою длинную коричневую сигарету. А Денис, чтобы не терять время, стал проверять «лексус» на предмет жучков». Это была формальная процедура, Денис был уверен на девяносто процентов, что машина чиста. Но десять процентов требовали проверки. Через несколько минут, когда Алла докурила, Денис был уверен уже на все сто.