Братва и кольцо
Шрифт:
— А это что за ботва?! Хищение сельхозпродукции? — неожиданно приободрился Сеня, но тут над его головой что-то громыхнуло с такой силой, что ему только и оставалось, что ойкнуть и рухнуть вниз, прикрывая голову руками.
Откуда-то справа им наперерез пробирался через картофельную плантацию хозяин местных полей, размахивавший дробовиком и яростно вопивший что-то многообещающее для подростков, шагнувших в постпубертатный период своего развития:
— Ворьё растёт! Поймаю, пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю!!!
Карапузы сорвались с места и ринулись бежать прочь, пригибаясь к земле и петляя, как пьяный заяц на озёрном льду. При этом они не стали оставаться в долгу в словесной перепалке с рассвирепевшим фермером.
— Вот же, контра недобитая. Картошки ему жалко. Дождётся, гад, скоро наши в деревню вернутся, — проорал Гек и добавил уже вполголоса: — Давай за мной, я дорогу знаю.
— Точно, Гек. Всё ему, гаду, припомнится, — вторил ему Чук, и только Сене было не до мстительных выпадов, он бежал в сам хвосте колонны и совершенно оправданно больше всех переживал за сохранность своей задницы…
Когда картофельное поле, казавшееся практически бесконечным, всё же закончилось, карапузы со всей дури посыпались в мелиоративную канаву, отделявшую поле от просёлочной дороги.
Гек, удачно свалившийся на Чука и тем самым смягчивший своё падение с немаленькой, в общем-то, высоты, попробовал на прочность передние зубы и удовлетворённо хмыкнул:
— Было круто!
Его приятель явно пострадал куда больше — с озабоченным видом он ощупывал свою промежность, и лицо его мрачнело с каждой секундой.
— Кажись, я чего-то сломал.
— Ты поменьше думай о соседских телках. Был бы не так напряжён — ничего не сломал бы. — Хорошее настроение не оставляло Гека. Чук только отмахнулся от гогочущего дружка и осторожно, практически с небывалой нежностью засунул руку себе в штаны. Насторожённости на его лице явно прибавилось, он медленно потянул руку и вытащил… раздавленную картофелину.
— Уффф… Пронесло… — Улыбка блаженства припечатала к его физиономии самую идиотскую из возможных гримас.
Сеня, окончательно убедившийся, что его филейной части более ничего не угрожает, насупился и запустил картофельным огрызком в тыкву Геку:
— Гек, из тебя проводник, как из дерьма пуля.
— Пацаны, я же, типа, напрямки хотел, — тот даже не удосужился потереть ушибленный затылок, подтверждая справедливость закрепившейся за ним с самого детства «дразнилки»: «Мерин чесоточный».
— Ну и чё? Срезали? — набычился Сеня. — Если бы Федю не пронесло, да этот козёл-фермер не вляпался в ту кучу — точно поубивал бы всех.
— Ага — а теперь ему самому каюк, — хихикнул Чук, а Гек, сделав вид, что обиделся, отвернулся от Сени, бесцельно шаря глазами по жухлой траве. Внезапно его взгляд зацепил выводок поганок-галлюциногенов на склоне канавы. Он аж подпрыгнул от столь приятной неожиданности:
— Грыбочки!
День явно не собирался становиться менее удачным. Нашарив в кармане штанов складной нож, Гек с тупой улыбкой срезал один гриб и отдал его Фёдору:
— Этому дала, — схохмил он, срезал следующий гриб и протянул его Чуку: — И этому дала…
Последний из грибов Гек срезал с особым желанием и протянул его Сене, но стоило тому лишь попытаться хапнуть предложенное, резко отдёрнул руку и гоготнул недотёпе в лицо:
— А этому не дала. Ты ещё маленький.
Сеня попробовал изобразить, что происходящее ему совершенно по барабану, и как бы невзначай поинтересовался:
— Сколько надо таких грибочков, чтобы как следует закинуться?
Гек даже не пытался скрыть свою идиотскую улыбку, которая с каждой минутой расползалась по его лицу всё больше и больше:
— Я их ещё не ел, а меня уже плющит.
Фёдор отшвырнул поганку, брезгливо отёр руку и, подтянувшись на руках, вылез из канавы. Постоял немного в задумчивости, пнул прошлогоднюю шишку и, повернувшись к приятелям, глубокомысленно высказался:
— Я вот что думаю, братва… На дороге нас сто-пудово возьмут за задницу.
Фёдор оглянулся на дорогу — словно в подтверждение его слов, вдалеке заклубилась пыль и через несколько мгновений среди деревьев появился чёрный всадник. Фёдор сиганул через дорогу, к лесополосе, шипя как ужаленный:
— Атас! Педофилы!
Остальные ринулись вслед за ним и залегли в ближайшем буреломе, весьма неумело прикидываясь издохшими от невзгод и лишений лесными жителями. Поравнявшийся с их убежищем всадник спешился возле следов, цепочкой пересекавших дорогу, опустился но колени, словно принюхиваясь, мазнул что-то указательным пальцем, попробовал на вкус и, достав из-за пазухи тюбик с раствором, принялся снимать слепки.
Фёдор легонько щёлкнул по Сениному затылку — тот от любопытства чуть не целиком высунулся из убежища:
— Тихо!
— Что за на фиг? — одними губами спросил Сеня Фёдора, но тот только непонимающе развёл руками.
Всадник тем временем вбил колышки по обе стороны дороги, натянул на них полосатую ленту с надписью «Не пересекать. Полиция», подтянул седло и, вскочив на лошадь, исчез в пыли.
Сеня первым поднял голову:
— Никого?
Фёдор осторожно приоткрыл один глаз и согласился с приятелем:
— Кажется, никого…
— Че происходит-то? — Мерин Гек оставался на своей волне, впрочем, на это уже никто не обращал внимания.