Братва: Век свободы не видать
Шрифт:
– Нужно было раньше предупреждать, – отмахнулся я. – Ложка дорога к обеду, Рафаил! Хватит топтаться на мелководье, лучше поплыли наперегонки к буйку. Махом согреемся, гарантия!
Так как мерзляка Рафаил находился в явной нерешительности, пришлось совершать заплыв в гордом одиночестве. До намеченного буйка, правда, добраться мне не удалось – усиленный микрофоном скрипучий голос приказал срочно вернуться, дерзко пригрозив крупным денежным штрафом за нарушение правил поведения на воде. Наверно, это кто-то из местной береговой спасательной службы в «матюгальник» разорялся. Не понимает, осел, что сотня метров до буйка для меня – плевое дело. На Урале
Впрочем, скандал с местными властями – пусть и номинальными – в мои планы совсем не входил, и я, как пай-мальчик, дисциплинированно поплыл к берегу.
Рафаил уже возлежал на песочке, подставив волосатую грудь небесному светилу, разноцветно множившемуся на его теле в весело искрящихся капельках морской влаги.
Не обтираясь, я улегся рядом с ним на своем роскошном махровом полотенце, ощущая полное довольство и собой, и окружающим миром. Приятно все же, в натуре, совершенно не шевелить мозгами о надоевших делах и постоянных разборках, отдавшись спокойно-ленивому ничегонеделанью обыкновенного российского курортника. Лафа, короче.
– Евгений, можно задать вам нескромный вопрос? – Сосед скосил на меня из-под полуопущенных ресниц свои фальшивые «самоцветы».
– Да хоть целых два, – щедро разрешил я, переворачиваясь на спину, чтоб загар ложился на тело равномерно. Смахивать на кисть негритянской руки – густо коричневой с внешней стороны и забавно розовой с внутренней – мне вовсе не улыбалось.
– Что означает иностранная надпись на вашем правом плече? Какой это язык?
– Латынь. Имею давнюю слабость к данному мертвому языку, – пояснил я, ни капли не смутившись. – Татуировка – дань моей бурной юности, не более того. Читается: гомо гомини люпус эст. Человек человеку волк то бишь. Это просто знаменитый афоризм, а не моя жизненная установка, кстати.
В одиннадцать часов утра я покинул пляж и дремлющего Рафаила, отправившись принимать назначенные мне водно-лечебные процедуры. Их было две разновидности – душ Шарко и сероводородная ванна. Последняя особенно понравилась мне своей малой продолжительностью – требовалось всего три минуты по песочным часам пролежать в желтоватой водице, и «гуляй, Вася!». Женя то бишь. Душ Шарко на нормальный душ совсем не походил. Бьющая толстой струей установка больше смахивала на станковый пулемет, чем на медицинский агрегат. Вода била по телу весьма ощутимо-мощно. Как потом выяснилось, напор струи составлял около трех атмосфер. Во время «расстрельной» процедуры я был нагишом, но ни малейшей неловкости не испытывал, так как управляла водометом сильно пожилая медсестра, давно потерявшая к мужским интимным причиндалам живой женский интерес.
После обеда я вернулся в номер и попробовал продолжить начатую еще в Екатеринбурге повесть «Альбатрос» о моем почти безоблачном детстве, но литературное творчество никак не клеилось. Ну, тут «ларчик» просто открывался – во время пищеварения желудку требуется целая масса крови, и та в голову поступает уже скупо. А для действенного мыслительного процесса нужно интенсивное омывание мозгов кровью. Вспомнив данный медицинский факт, я забросил тетрадь с рукописью в шкаф до лучших времен и отправился на прогулку.
Одесса – роскошный городишко. В смысле большого наличия всяческих зеленых насаждений. Дома в основном из белого силикатного кирпича, многие стены симпатично увиты плющом и разными другими ползучими растениями с розовыми и фиолетово-оранжевыми
А в социально-бытовом плане город-герой сильно смахивает на родной Екатеринбург: также много на улицах проституток и милицейских патрулей – куда ни плюнь.
Для поднятия своего образовательного уровня, да и просто из понятного любопытства, я поинтересовался здешними ценами на сексуальные услуги. Выяснилось, что стоимость местных путанок практически не разнится от уральских – в среднем сто гривен за час, что соответствует тремстам российским рублям. Хотя бы в этом вопросе СНГ живет и развивается в едином экономическом пространстве, надо с удовлетворением отметить.
Все остальные цены сильно отличались от наших в сторону увеличения. К примеру, книги стоят в два-три раза дороже аналогичных российских изданий, а солнцезащитные очки, которые я, не удержавшись, приобрел, имели ценник аж в двести гривен – семьдесят долларов то бишь. Правда, они германского производства фирмы «Лидер» и смотрятся совсем неплохо, даже эффектно, можно вполне смело констатировать.
В этот день пришлось не только на очки поиздержаться. Прогуливаясь по тенистым улочкам без всякой определенной цели, случайно вышел на Ромашковую. Окраинная тихая улочка, так называемого частного сектора, правда, никаких ромашек в близлежащих окрестностях не наблюдалось. Зато тут в изобилии росли благородные пирамидальные тополя и экзотические кипарисы. А за сетчатыми проволочными палисадниками радовали глаз плодовые деревья и густые навесы из виноградных лоз.
Мой блуждающий взгляд зацепился за белый тетрадный листок на одной из калиток. На нем старательно-аккуратно печатными буквами сообщалось, что здесь сдается внаем комната с кухней и гамак. Я моментально припомнил, что не за горами приезд Цыпы, и соратника необходимо как-то пристроить на несколько дней. Не станем же мы с ним ютиться в моем крохотном «люксе». Да и по правилам санатория скорее всего это строжайше запрещено. А всякие законы, инструкции и правила всегда нужно свято-неукоснительно выполнять. Если, понятно, они нахально не мешают личному комфортному существованию. Таково мое железное кредо. Жизненный принцип то бишь.
Короче, снял я жилье для Цыпленка у домовладельца-хапуги, который содрал с меня плату за неделю вперед, козел. Ну да ладно, не в деньгах счастье, а в их постоянном солидном наличии. От меня не убудет, в натуре. Зато комната с кухней оказались целым флигелем – бревенчатым одноэтажным домиком, спрятавшимся в глубине сада в гордом отдалении от помпезного кирпичного особняка хозяина.
Обратный путь до санатория я совершил с глубоким приятным чувством выполненного долга, бодро вышагивая сандалетами по плавившемуся на солнце асфальту и свысока взирая на окружающий мир сквозь свои замечательные импортные очки. Неоправданно дорогие, правда. Ну да не в деньгах главный смысл, как я уже подробно упоминал давеча.
Толстушка администраторша в холле снова строила мне глазки, но я сделал вид, что близорук и в упор не замечаю ее наивно-идиотских потуг на интим.
Мой «люкс» сильно смахивал на филиал мартеновского цеха – насквозь прокалившийся за день воздух был практически начисто лишен живительного кислорода.
Толкнув стеклянную дверь, я вышел на лоджию. Там, наслаждаясь одиночеством, восседал в шезлонге Рафаил, из-под опущенных ресниц наблюдая за разнеженно неторопливой пляжной жизнью. Наверно, со скуки раздевает глазами и так почти голые женские тела. Все армяне – крупные сластолюбцы, как мне досконально известно.