Братва

Монах Евгений

– Ну-ну, не так громко, – невольно заозирался я по сторонам. – Умерь свой пыл. Энтузиазм, конечно, дело хорошее, но в разумных пределах. А задание такое. Тебе завтра нужно навестить одного человека и предупредить, что на его дом готовится налет. Как сам видишь, сущий пустяк, но я готов заплатить за него пятьсот долларов. Нравится такой щедрый расклад?

– Еще бы! Но откуда я мог узнать про налет? – засомневался Фигаро. – Я же с блатными давным-давно не кручусь.

– Это просто. Здесь, в баре, случайно разговор за соседним столиком

подслушал. Пьяная компания явных уголовников. В базаре упомянули господина Шатунова, директора «Титула», мол, кранты ему пришли, завтра копыта прямо у себя на фатере отбросит... Что-нибудь в этом роде прогони. Не фраер, сообразишь, что ему сказать убедительнее.

– Это конечно, – закивал явно польщенный алкаш. – Во сколько мне у Шатунова быть надо?

– Как проспишься, так и иди. Часам к двенадцати дня подгребай. Устраивает? Ладушки. И еще. Для правдоподобности позвони в «Титул», чтоб тебе дали выход на директора. Усек? – Я черкнул адрес конкурента в блокноте и, вырвав листок, отдал Фигаро, приложив сверху стотысячную банкноту. – Вот, держи. Маленький аванс. А баксы завтра вечером здесь получишь. Ну, удачи тебе. Гляди, слишком сильно не надирайся. До завтра.

Цыпа завел мотор и неодобрительно на меня покосился:

– Я не очень понимаю твою игру, Евген, но одно знаю точно – так жирно отстегивать этому задрипанному пьянице просто расточительство. Ясно, он твой приятель, но все же...

– Что-то измельчал ты, Цыпленок, – усмехнулся я. – Для тебя каких-то сто тысяч рублей уже деньги!

– Это лишь аванс. А я про полштуки баксов базарю. Две большие разницы, согласись.

Я закурил «родопину», чтобы отделаться от прилипчивых ароматов забегаловки, и задумчиво посмотрел в глаза соратнику.

– Цыпа, с огорчением убеждаюсь, что ты совсем не читаешь афоризмы. А зря. Тогда бы ты знал, что «благими намерениями вымощена дорога в ад...». Почему бы не сделать человеку приятное, назвав приличную, воодушевляющую цифру?

– Как? – Соратник был огорошен и шокирован. – Ты, Монах, нарушив свое слово, не заплатишь?

– Поверь – рад был бы рассчитаться. – Я выбросил сигарету в полуопущенное окно. Пивные запахи, слава Богу, перестали меня преследовать. – Но, по ходу, не с кем будет. По всей логике событий, завтра беднягу Фигаро убьют... К искреннему моему сожалению, конечно.

Принцип дороже денег

Под потолком серыми перистыми облаками плавали клубы сигаретного дыма. Небольшого усилия воображения было достаточно, чтобы представить комнату этакой сконцентрировавшейся Вселенной. Люстра вполне за солнышко проканает. Не греет, правда. Впрочем, для согрева есть дремлющий сейчас вулкан камин-бара.

– Давай выпьем, майор, – я открыл весело засветившийся бар и вынул весьма уважаемый Ининым «Наполеон».

Хотя лично мне больше нравится «Матр». Но закон гостеприимства – никуда не денешься.

– Это дело стоящее! – опер

оживленно потер ладони.

По ходу, окончательно спивается мой мент. Надо бы на всякий случай замену начать ему подыскивать. Где-нибудь на уровне заместителя начальника УВД области.

– Между первой и второй промежуток небольшой, – пошутил я, сразу наполняя рюмки по новой. – Кстати, очень правильная пословица. Как утверждают медицинские умники – алкоголь в малом количестве моментально распадается в желудке на воду и углекислый газ.

– То-то мне всегда тут же повторить хочется, – сделал ценное открытие Инин, отправляя себе в желудок второй отряд алкоголя на подкрепление первого.

Когда опер совсем расслабился, о чем красноречиво свидетельствовали вытянутые ноги и блуждающая на губах благодушная улыбка, я перешел к главной теме:

– Знаешь, майор, я по доброте-широте душевной хочу тебе халтурку подбанчить. Уверен – ты не имеешь ничего против суммы в пять тысяч долларов...

– В точку, Монах! – хохотнул Инин, но глаза его враз стали серьезными и трезвыми. – Ничего против не имею, но, говоря твоими же давними словами – за них ты с меня подвиг Матросова потребуешь?

– Ничуть. Я другом рисковать не намерен. Ты дорог мне как память! – без улыбки заверил я и потянулся к бутылке.

– Не отвлекайся, прошу, Монах! После выпьем. Давай о деле. Прямо и честно, без экивоков и реверансов.

– Как скажешь, начальник! Слушай сюда. Ты, помнится, говорил, что владелец особняка, где проживает Шатун, господин Завлеев?

– Ну и?..

– Судя по фамилии, он чеченец. Почему-то у меня сильное подозрение, что дом его – притон чеченских террористов... Как думаешь? По-моему, вполне реально смотрится.

– Может, и реально, но вряд ли прокатит. Служба безопасности, если Шатун их кадр, никаких мер принимать на подобный сигнал не станет. И я же крайним тогда окажусь!

– Не сгущай краски, дорогой! И зачем вообще ФСБ в известность ставить? Ведь террористами также и РУОП занимается. Верно? Да и твой уголовный розыск, при желании, может инициативу проявить.

– Ну, допустим. И что тебе это даст? Приедут, ошмонают, проверят документы – и все! Какой понт? Таким комариным укусом Шатуна не свалить. Дохлый номер.

– Ты так уверен? А я вот предвижу, что обитатели особняка окажут вооруженное сопротивление... Как и положено фанатикам-террористам.

– Да? – Опер понимающе хмыкнул и потянулся к рюмке. – Спасибо за предупреждение. А я ведь, сдуру, и сам сначала хотел поучаствовать. Забыл, понимаешь, про твою милую привычку везде кровавые бойни устраивать. За это не грех и выпить.

– Вот и ладушки! Как понял – подписываешься? – Я вынул из кармана халата загодя приготовленную пачку долларов и положил на стол перед опером. – Пять «штук», как обещал. Но учти, надо сделать таким образом, чтоб твои коллеги прибыли на место завтра днем. В поддень – самое оптимальное.