Братва
Шрифт:
– Ты как, Цыпа? – спросил я, с интересом разглядывая соратника.
– Менты на «хвосте»! – медленно повернув ко мне голову, сообщил шепотом Цыпа. – Свистят, суки! Делать ноги пора. – Рука его вяло шарила под курткой, не в силах выдернуть из кобуры тяжелый автомат-пистолет Стечкина.
Я выключил огонь под чайником, и тот наконец затих. Цыпа сразу успокоился, закаменев на табуретке.
Не найдя в запасах инкассатора кофе, я заварил полпачки цейлонского чая на стакан воды. Пока жидкость активно насыщалась необходимым кофеином, я произвел ревизию холодильника и остался доволен, обнаружив лимоны. Сок
– Ты кто? – Цыпа набычился на спецназовскую маску, как на заклятого врага.
Было очевидно, что благоприобретенные уголовные инстинкты уже взяли над его разумом полную власть.
– Я друг, я твой брат, такой же бродяга по жизни, как и ты, – спокойно, но с нажимом разъяснил я.– А вот Монах, говорят, львиную долю доходов забирает и тебя ни в грош не ставит. Вам не по пути, он же эгоист махровый! А ведь если его грамотно убрать, то и делить с ним ничего не надо... Неплохая идея?
– Ах ты, мразота! Падла! Да я за Монаха!.. – Усилием воли Цыпе все же удалось заставить себя выдернуть из-под куртки «стечкин», но передернуть затвор он забыл, и я без малейших эмоций наблюдал за его безрезультативными потугами всадить в мою черную маску всю двадцатизарядную обойму пистолета.
Отведя в сторону назойливо маячивший у меня перед глазами вороненый ствол, я задал вопрос, который давно уже хотел выяснить:
– А где твой брат Василий? Снайпер?
Соратник, явно уже начисто забыв, зачем он только что махал волыной, сунул ее обратно в кобуру и напряженно задумался, смешно наморщив лоб.
– Не в курсе. Потерялся где-то на югах. По ходу, утонул по пьянке в море. А может, ограбили и утопили. Куча долларов была у него.
– Весьма вероятно, – согласился я, не уточняя, что мне-то судьба Василия очень хорошо известна. Вася был слишком уж беспечен и стал опасен для организации. По моему заданию его «погасил» и закопал в лесу Том, приятель Цыпы...
Отжав ложкой чайную массу, я нацедил почти полстакана смахивающей на деготь жидкости и подал сонно клевавшему носом Цыпе.
– Пей до дна!
Заглотив чифирь, телохранитель пару минут неподвижно сидел, вытаращив глаза и хватал разинутым ртом воздух.
– Все путем! Кофеин уже всосался, сейчас полегчает. Сейчас тебе вырвать надо.
Обхватив Цыпленка сзади за мощный торс, я наклонил его голову над раковиной мойки. Но, сколько он ни тужился, ничего не выходило. Слегка нажав пальцами на его солнечное сплетение, я вызвал, наконец, долгожданный спазм, и Цыпу вырвало сплошной желчью.
– Что это со мною? – слабо простонал соратник, с трудом возвращаясь на табурет.
Внимательно присмотревшись, я увидел, что в его взгляд понемногу уже возвращается осмысленность.
– Ничего страшного. Обморок с тобой случился. Ты разве не помнишь?
– Нет, – смущенно признался Цыпа. – Башка ватная какая-то.
Я налил ему стакан воды и выжал туда второй лимон.
– Выпей. Полегчает. Давно
Вернувшись в комнату, нашел Валеру на том же месте.
– Выезжай, умножай, опережай... – вяло растягивая слова, долдонил хозяин, видно, вконец зациклившись на рифмах.
Полюбовавшись на это творение рук своих, нежно похлопал клиента по кумачовым рдевшим щекам.
– Довольно, дорогой! Тебе и так уже поэты всех времен и народов люто завидуют. Одно не пойму, чего ты только одну-единственную пачку из хранилища увел?
Валера захлопал на меня глазами и по-идиотски хихикнул, обнажая прокуренные зубы.
– Я ж не дурак! Две-то под курткой сильно заметны были бы.
– Ясненько. И заодно уж – что это за смешная профессия у твоего Андрюхи? Любопытно просто.
– Дамский парикмахер он. Умора! – продолжая глупо скалиться, сообщил Валера.
Я плеснул ему еще стопку.
– Выпей за его здоровье!
Уговаривать клиента не пришлось. Под паркопаном люди обычно чисто механически выполняют любые команды.
Я склонился над незадачливым воришкой. Зрачки его сильно расширились, захватив чуть не всю радужную оболочку глаз. Меня он уже не замечал. Это свидетельствовало о том, что сознание Валеры быстро продвигается по верному пути в запредельный мир счастливых иллюзий и многоцветных миражей. И, судя по лошадиной дозе, оно там благополучно загостится на месячишко, а то и вообще не захочет возвращаться в банально-скучную реальность.
Из кухни нетвердой походкой вышел Цыпа. Как сомнамбула натыкаясь на стены, принялся за обыск. Хорошо хоть перчатки натянуть не забыл. Опыт и профессионализм победили заторможенность. Скоро из разных мест были извлечены около ста тонких пластиков опия и куча одноразовых шприцов. Денег, естественно, почти не оказалось.
– Тухлый наркоша, как Ленка и думала! – подвел итог Цыпа, устало опускаясь на стул.
– С ним все ясно. Заканчиваем.
Оставив наркотики на столе, я вскрыл два принесенных с собой денежных «корешка» и присыпал ими столешницу, как листьями присыпает землю осень.
Покидая квартиру, открыл все шесть вентилей газовой плиты. Хлопнув дверью, убедился, что за нами защелкнулся замок. Полупустую бутылку «Абсолюта» спустил в мусоропровод.
Во дворе у машины сразу пресек попытку Цыпы сесть за руль.
– Сам поведу. Тебе, братишка, нынче рулить противопоказано. Отдыхай после своего идиотского обморока.
– Не знаю даже... – телохранитель тяжело плюхнулся на пассажирское место, его заметно знобило. – Раньше со мною ничего такого не было.
– Все нормально. Главное, обморок уже позади, а ведь он вполне мог оказаться смертельным...
– Ну да! – недоверчиво скривил губы наивный Цыпа. – Я же здоров, как буйвол!
– Поверь слову знающего человека, – серьезно подтвердил я, поворачивая ключ зажигания. – В таких неожиданных приступах я довольно крупный дока!
В гостинице, отправив верного соратника отсыпаться и приходить в себя, я позвонил дежурному Горгаза и взволнованно сообщил, что из шестнадцатой квартиры чувствуется сильный запах газа, а на звонки никто не отвечает. Продиктовав адрес Верховцева, повесил трубку.