Братья Дуровы
Шрифт:
Весьма пожилая наездница, неуклюжий коверный клоун, пьяница клишник — остальные участники труппы. Старая гвардия, для парадных выступлений ставшая непригодной. Знавали и они лучшие времена, радуя публику своей ловкостью, отвагой, умением. И ныне, по мере сил и возможностей, они делятся своим искусством со зрителями.
Ужасы войны заставляют народ искать забвения в любых развлечениях. Театры, синематографы, цирки всегда переполнены. Искусство облегчает людские страдания. Сейчас, как никогда, нужно благородное ремесло циркистов. И прежде всего — клоунада. Веселье, смех — народная потребность.
Почему же он, прославленный Анатолий Дуров,
Да, надо уметь смотреть правде в глаза.
Как это случилось?
Опять на ум пришел простейший ответ: старость. И тут возникло убедительное опровержение: артисту в пятьдесят с небольшим лет говорить о старости рано. Вот, например, милейший Кардинали гораздо старше его, но он выступает успешно. И даже престарелая наездница мадам Мюльберг еще срывает аплодисменты, показывая свои незамысловатые номера.
Значит, секрет последних неудач не в старости, а в чем-то другом.
Как был, в шляпе, подняв воротник пальто, Дуров сидел насупившись в крайнем кресле амфитеатра. Мимо проходили и пробегали артисты, униформисты приносили на арену и уносили обратно реквизит, а он никого не замечал и не слышал. Его знобило и мучил все тот же вопрос: «Почему? Почему?»
И вдруг его пронзила мысль: «Опасно не постареть, а устареть». Артисту, как и любому художнику, опасно устареть в содержании и в форме своего искусства, сделаться архаичным, не отвечающим духу и требованиям своего времени.
Неужели он — король шутов — пережил свою необыкновенную славу?..
— Анатолий Леонидович, директор в конторе, — сообщила заботливая мадемуазель Аннет.
Максимюк, который еще недавно был куплетистом, ныне стал преуспевающим директором цирка. Вот уж кто нисколько не устарел, идет в ногу с современностью уверенной поступью.
Разговор в конторе короток.
— Не могу…
— Или не хотите?
— И не хочу! Не в состоянии…
— По контракту уплатите мне неустойку…
— Я болен!
— Необходимо медицинское свидетельство о болезни…
Дуров ничего не ответил и, хлопнув дверью, вышел из конторы.
Через несколько дней Максимюк глумливо писал приятелю: «Дела мои, слава богу, хорошие, жить можно. Работал у меня А. Дуров, и я с ним имел сто двадцать недоразумений, но благодаря моему характеру все обошлось благополучно. Сейчас Дуров лежит очень больной. Болезнь его следующая: на днях он закапризничал, не пошел работать и прислал мне через нотариуса медицинское свидетельство. Тогда я вручил через того же нотариуса свое письмо с извещением, что назначаю медицинский консилиум. Неустойка у нас была тысяча рублей. Тогда Дуров влепил себе в спину тридцать сухих банок и застудил натянутую кровь. Теперь он болен серьезно на самом деле…»
Вскоре русские и многие иностранные газеты после сводок с фронтов войны передали телеграфное сообщение: «8 января 1916 года в городе Мариуполе от воспаления легких умер известный клоун Анатолий Дуров».
Тело его было доставлено в Москву и похоронено в Скорбященском
В народе не верили, что любимый артист, король шутов ушел из жизни. Поговаривали, что это его очередной трюк: «Он жив, опять вернется». Таково было могущество таланта великого русского клоуна, имя которого стало почти легендарным.
И впрямь, талант его вновь засиял в искусстве сына — Анатолия Анатольевича Дурова, молодого клоуна, достойно продолжившего славное дело отца. Но по воле злой судьбы путь Анатолия Дурова-младшего оказался трагически коротким [3] .
Жизнь сначала
Беспрестанно меняющиеся на лице молнии предприятий и умыслов.
Удивительное зрелище. Даже в бурные дни Февральской революции это шествие на улицах Москвы выглядит необычайно. Впереди шагает слон, украшенный цветными гирляндами. За ним следуют верблюды, великолепные лошади и разные диковинные звери. Шествие движется от цирка на Цветном бульваре к центру города — Тверской улице, обрастая на пути толпами ликующих людей.
3
Анатолий Анатольевич Дуров погиб на охоте в окрестностях Ижевска в 1928 г. — Прим. ред.
Москва в эти дни видела много всяких манифестаций и демонстраций, однако этот праздничный карнавал вызывает особенно радостный отклик. Впереди на слоне восседает народный шут Владимир Дуров. Он устроил и возглавил веселое выступление цирковых артистов. К нему обращено общее внимание — он держит приветственную и одновременно прощальную речь.
Самодержавие пало. Наступает новая эра жизни. И клоун-сатирик, который полвека боролся своим искусством за лучшее будущее, получил возможность свободно говорить с народом. Долгожданная радость! И вот на Скобелевской площади, напротив недавней резиденции генерал-губернатора, он с открытым сердцем обращается к людям с простыми словами о пережитом, испытанном и делится своими мечтами.
Впервые он мог говорить свободно, без оглядки на дежурного пристава. Чувство долгожданной свободы переполняло его, и в душе рождались слова, которые он высказал впоследствии, вспоминая этот счастливейший миг жизни.
…Не согнулся я от злых невзгод — Язык шута насыщен обличеньем Для тех, кто угнетал народ. И много лет служа душой народу, Я ждал и ждал — когда же, наконец, Увижу я желанную свободу И оживет народ-полумертвец. И ожил он…Живая трибуна — громадный слон, оратор в клоунском атласном с блестками балахоне, его товарищи на двугорбых верблюдах, арабских и донских скакунах — такого экзотического митинга еще не бывало. Просторная Скобелевская площадь стала тесна. Солдаты, студенты, рабочий люд, обыватели — все внимают словам клоуна, который выступает перед толпой не с целью потешить, остро посмеяться над общественным злом, а говорит серьезно, от души о своих заветных чувствах и мыслях. Ведь настало время, за которое он так страстно боролся.