Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
— Воля ваша. Выслушайте последний совет бывшего советника. «Небесный залп» — это первая и последняя попытка. Потом вас на луну никто не пустит.
Голорамка видеосвязи погасла, оставшись просто рамкой. За ней волновалась травяная стена, что окружала говорливую реку.
Пора выводить на сцену новые смелые фигуры, думал Патриарх. Нынешние не просто проедят страну. Они её вдобавок просрут. Время начинать большую игру. Пусть новые претенденты будут факторами дисбаланса. Труднопредсказуемые. Бесконтрольные. Импульсивные. Но системе требуется перезагрузка. Два кандидата уже готовы выступить. И пусть лучший из них не словом, а делом докажет, что достоин стать единоличным правителем страны.
Расстроенный
***
Глава 14. В аркане
Мурьета, пора
Новомальвиновка — Воронежполис — ОктоМосква, 2049, 8 сентября
Бывший Секретарь-советник, кряхтя, вытащил лодку на берег. К нему тут же подбежали сыновья, которые до этого разделывали омерзительную помесь кабана и лося, щетинистую, рогатую, с отвратительным свиным рылом, из-под которого торчали саблезубые клыки. С шутками и прибаутками подростки сняли лодочный мотор и могучий аккумулятор, оттащили лодку повыше на берег. Один сын остался её сдувать, ещё один вместе с отцом направился к кабалосю. Вместе они живо закончили разделку и сгрузили сочные куски мяса в специальные кровонепроницаемые мешки с застёжками-молниями.
Третий сын все это время простоял с карабином наизготовку, держа в секторе обстрела окрестности.
Железная выучка у юных детей патриарха! Ни одной ошибки.
На родном подворье, оставив детей готовить мясо к пиршеству, секретарь нежно поцеловал выбежавшую встречать жену, а потом по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж своего компактного деревянного домика.
Немного попел в караоке протяжные русские песни, которые очень любил.
Довольно. Пора приниматься за работу. За специальный крюк он спустил из паза в потолке гигантскую, во всю стену, голорамку. Конструкция пошла вниз с характерным грохотом. В полу обнаружились специальные проушины, в которые патриарх защёлкнул низ складной конструкции.
Оставалась сущая малость: нажать кнопку на торце, и объёмный экран засветился, загружая аналитическую программу, которой патриарх очень гордился.
Задумчиво обхватив левой рукой тяжелый властный подбородок, мужчина застыл на несколько мгновений.
А потом его длинные артистические пальцы забегали по папкам. Голорамка давала объём, с которым можно было тактильно взаимодействовать — поэтому файлы в папках Патриарх натурально перебирал пальцами: нужные извлекал и кидал на рабочий стол, а бесполезные комкал в руке и отправлял в виртуальную мусорную корзину (и всегда попадал с первого раза).
Тут и там разворачивались документы, снабжённые сенсорной клавиатурой, и пальцы начинали порхать уже по буквенно-цифровым клавишам. Из стороны в сторону летали графики, и видео, заметки и фото, аналитика и гистограммы. И всё это в полной тишине, отчего ощущение нереальности только усиливалось. Если бы тут было, кому ощущать, разумеется. Но Секретарь-советник священнодействовал в гордом одиночестве.
Продолжалось это пять с четвертью часов, после чего Патриарх вернул рамку (на нижней грани мелькнуло «МГРСМ76», подпись «Модель 267» и значок копирайта по соседству с названием «Касперский и Усманов inc») в фальшпотолок.
После этого Патриарх сделал два звонка: неизвестному с зубодробительной фамилией и Мурьете. С каждым он поговорил минут пять — примерно об одном и том же. Могло создаться впечатление, что патриарх консультирует бойцов на ринге, прежде чем они сойдутся в схватке друг с другом.
После чего удовлетворенно хмыкнул и потянулся.
— Пора и отдохнуть. Устал я что-то, — зевнул бывший секретарь-советник, а потом проследовал к футуристическому креслу, стоявшему рядом с кроватью. Сел в него и опустил руки на удобные подлокотники.
Закрыл глаза, причём веки неуловимо трепетали, а зрачки бегали под ними. Так он просидел практически без движения шесть часов тридцать восемь минут, до самого рассвета.
Интересный, однако, способ медитации!
Утром прибыли госгвардейцы, которые отрезали Новомальвиновку от всех правительственных коммуникаций. Как будто Патриарх не может обойтись без этих глупых костылей!
Здравствуй, новый день!
Отставка
Воронежполис-2049, 8 сентября
Тина Романова по окончании «Прямого включения» резко встала. Так энергично, что едва стул не упал:
— Хватит! Достаточно. Я отказываюсь от участия в этом балагане.
Что это значит? О чём она? Удивленные магистры загомонили, переглядываясь. Глядя в голокамеру дрона-стенографиста, который среагировал на громкое заявление, Романова звонко продолжила. Правой рукой она клеймила и обличала. Левую — прижала к груди.
Худощавая спортивная женщина в безупречном костюме и повязанной на шею косынке. Красивая и убедительная.
— Полис катится в пропасть, и что мы видим? Мало того, что от столицы никакой помощи! Так еще наши крупнейшие космические производства хотят оставить без заказов. Без работы и прибыли, понимаете? А налоги в центр — изволь перечисляй. Где мы их, спрашивается, собирать будем, а? У нас и так вечно дырявый бюджет. Субсидий из ОктоМосквы — около ноля. Даже кредитов не дождёшься. А вы, магистры, подставляете этой удушающей руке городскую шею. От какой нашей продукции эти индюки откажутся завтра? Вагоны? Дирижабли? Какую отрасль пустят под нож? Зачем, спрашивается, нам такая столица? Наш славный полис стоит на минном поле — безденежье, стресс, безнадёга. Его может обрушить каждый чих. Вы что — этого не понимаете? Тут же всё на соплях! И вместо того, чтобы давить на ОктоМоскву, отстаивать интересы полиса, шантажировать, наконец, вы вжались в тёплые кресла. Большинство проголосовало против «Небесного залпа», это вообще ни в какие ворота не лезет! Это заказ века! Магистры, вы заигрались во власть, но вы не руководите. Только болтаете! Я больше не буду в этом участвовать! Хватит кормить ОктоМоскву!
Этот бред стал результатом откровенного экспромта. До «прямого включения» Тина была совершенно уверена, что «Небесный залп» будет утверждён. Раньше предложения Патриарха никогда не встречали сопротивления. И женщина приготовилась клеймить расточительные столичные инициативы, за которые вынуждены расплачиваться несчастные периферийные полисы. Но как опытный политик, Первая леди мгновенно переобулась в воздухе. Она прекрасно понимала: не важно, что ты говоришь, важно — как.
Присутствующие в Верхней палате магистры испуганно загомонили, а распорядитель из службы протокола вдруг одобрительно зарделся. Ему до смерти надоела бесконечная болтовня надутых индюков.
— Я ухожу в отставку, — сообщила Тина дрону, — Естественно, отработаю положенные по закону две недели. Но потом — ноги моей не будет в прогнившем Семиглавьи!
Под конец она даже выдала фистулу в зудящую голокамеру дрона-репортера.
Сенсационное заявление в реальном времени отправилось во все редакции полиса, чтобы взорваться инфобомбой в ближайших эфирах и медиаграммах. А довольный Ежилец, чей сегодняшний гонорар рос на глазах, уже семафорил Мурьете об экстравагантном финале Совета. Только вот задницу отсидел — три часа на стульчаке. Чуть кишки не вывалились. Да и ноги онемели и уже мучительно покалывали.