Братья и сестры в Реестре
Шрифт:
— Заводы! О новых заводах вы подумали? Новые жизненно важные производства!
Патриарх открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл. А потом всё же спросил:
— Вы же понимаете, если мы отменим запуски, общепланетная жертва принесёт пользу всем космическим державам, кроме нашей?
— И чёрт с ним, если американцы или там китайцы заселят луну первыми. Мы выждем, накопим жирку, а потом наверстаем упущенное. На новой луне всем места хватит. Отправим колонистов попозже.
— Точно! Пусть американцы и китайцы там, наверху набьют все шишки, разведают
— Вооружиться как следует они всё равно не успеют. Так что никакой опасности для отложенной экспедиции нет.
Патриарх поднял руку. От него даже через видеоконференцсвязь шибануло подавляющей властью. Окончательно собрание не успокоилось, но по-крайней мере появился шанс быть услышанным:
— Уважаемые великие Арбитры и наблюдающие за мной магистры свободных полисов. Выслушайте меня. Я не буду говорить про великую космическую мечту, которая всего за век дала человечеству больше, чем все предыдущие тысячелетия. Материалы, энергетика, информационные технологии и многое другое. Не стану вдаваться в соперничество между странами — какое теперь соперничество, когда все государства сидят по норам. Я хочу напомнить про главное, что нужно человеку — про расширение жизненного пространства. Про экспансию. Именно эта страсть заставила наших далёких пращуров покинуть пещеры и освоить сначала все континенты, а потом и планету. Эта страсть вынудила племена конкурировать, воевать и развиваться. А что мы видим сейчас? Всё вернулось на круги своя — никто ничего не хочет. Развитие остановлено. Мы снова сидим по пещерам и медленно угасаем.
— Зато живы и сыты. Вы что предлагаете умереть непонятно за что?
— Да, за глупые амбиции вас и таких как вы.
— Не перебивайте. Луна — это великий шанс. Пусть поначалу туда попадут немногие. Но это будут очень мотивированные люди. Колонисты. Первопоселенцы. При этом вооружённые современными технологиями. Они буквально за пару десятилетий освоят новый безграничный мир. Разовьют промышленность и науку. По моим расчётам, они быстро придумают, как спасти землю и нас — людей, которые останутся здесь. Повторюсь — это исторический шанс для человечества.
Происходившее по ту сторону камеры снова сделалось похожим на старшую группу детсада. Или на клетку с шимпанзе. Все кричат, жестикулируют и носятся по залу. Слова секретаря-советника ни у кого одобрения не вызвали.
— Это чушь!
— Сказочка для романтиков!
— Мы политики, а не мечтатели!
Оценив градус царившей истерики, человек на реке рявкнул так, что во всех верхних палатах страны задребезжали переговорные динамики:
— Тишина!
И установилось гробовое молчание.
— Вижу, вы не хотите меня услышать. Что ж. Тогда я воспользуюсь правом на всеобщее и тайное волеизъявление.
Одно из немногих прав, официально закреплённых за секретарём-советником, позволяло выставить спорное предложение на голосование всех магистратов страны. Те сначала выявляли коллегиальное мнение внутри конкретного полиса: да или нет. А потом в центре подсчитывались голоса всех субъектов. Если одобрительных голосов было больше, инициатива проходила и становилась законом для всей Конфедерации. Если преобладали противники, что ж предложению не повезло. Оно ложилось под сукно.
За всё время существования этим правом воспользовались лишь единожды.
— Сформулируйте свою инициативу, — предложил Патриарху распорядитель протокола, — И мы выставим её на всеобщее тайное волеизъявление.
Секретарь-советник откашлялся:
— Одобряете ли вы сохранение программы «Небесный старт», квота от Российской Конфедерации шестьдесят запусков в полном объёме? Да или нет.
Остатки патриаршего авторитета побудили кого-то на том конце «провода» предложить:
— Может, отправим уже готовые ракеты-носители? Вы говорили, их пять. Чтобы показать миру, что мы тоже в деле? И ресурсы сбережём, и обозначим присутствие?
— Нет, — отрезал Патриарх. — Либо всё, либо ничего.
— Предложение ставится на голосование, — объявил левитановский голос распорядителя.
Экран конференц-связи по-прежнему показывал человеку в лодке главный зал собраний Арбитрата, который находился в ОктоМоскве, и пятьдесят шесть белых строчек — ссылки на экраны всех магистратов страны. Повисла тишина. Правительства полисов совещались. Прошло несколько минут.
Вот зажглась красным первая строчка. Против. Вторая. Третья. Восьмая. Мелькнула одинокая зелёная строчка. За. Потом снова красная. Ещё одна. И снова.
Наконец, голосование магистратов завершилось со счётом пятьдесят два против четырёх. Красные с разгромным счётом одолели зелёных.
Что интересно, Воронежполис тоже проголосовал против Небесного салюта.
— Итоги подведены. Инициатива отклоняется, — подытожил бесстрастный голос.
— Видите, секретарь-советник, — сказал язвительно Арбитр ответственных решений, — Вас почти никто не поддержал. Едва ли не впервые вы в меньшинстве? Как ощущения?
— Вы делаете большую ошибку.
— Кто не совершает поступков, тот не ошибается, — ни к селу ни к городу ляпнул Арбитр решений, — Вы слишком много на себя взяли, вот что я скажу. Никаких официальных полномочий, никакой ответственности — и всё туда же: в каждую бочку затычка. Рекомендую сделать то, советую поступить так… Вы нам надоели, советник. Уважаемые Арбитры! Ставлю на голосование вопрос о прекращении полномочий секретаря-советника и лишение его представительства в Арбитрате. Кто за?
Воцарилось потрясенное молчание. Потом один за другим Арбитры подняли руки.
— Единогласно. Отныне вы не имеете права вмешиваться в государственную политику. Я настоятельно рекомендую вам отдых в вашем… гм… поместье. Рыбачьте, проводите время с семьёй. Можете даже за мемуары засесть. Но никакой политики. Иначе… Иначе мы вас арестуем за антигосударственную деятельность. Сразу после того как отставка будет оформлена официально, специалисты обрежут линию правительственной связи. Вам всё понятно, бывший секретарь-советник?
Перед тем как отключиться Патриарх обвёл дистанционных собеседников взором и сказал: