Братья: Кирилл и Мефодий
Шрифт:
— У меня нет больше. И там, в кошельке, лишь часть моих денег, остальные мне логофет Феоктист дал…
— А на груди под одеждами небось другой кошелек?.. — Мужчина хватался руками за одежду Константина. Руки его тряслись, но глаза смотрели холодно и жестко.
Константин испугался этого взгляда и попятился.
— Дай еще! Помоги голодным и болящим! — Мужчина, не поднимаясь с коленей, вновь придвинулся к нему.
И тут Константин услышал зычный голос:
— Чего пристали к господину, патриаршьи дети!
Константин
— Да ведь и господин знакомый! — Он оглядел нищих и весело добавил: — Никак остригли тебя столичные жители?
Он двинулся в толпу, схватил тощего сморщенного человечка за руку, и Константин снова увидел свой кошелек.
Парень взял кошелек, пересчитал деньги и удивленно покачал головой.
— С такими деньгами, господин, в одиночку по городу не ходят. А вам, — он снова повернулся к нищим, — мало пятидесяти оболов, что дали в церкви? Да на это до вечера веселиться можно. Плотники в три раза меньше зарабатывают. Увидели господина молодого да слабого…
Мужчина, стоявший на коленях, быстро поднялся, отряхнул одежду и недовольно нахмурился.
— Я сам подал им, — сказал Константин.
Парень, как и Андрей недавно, сокрушенно вздохнул.
— Не дело это, господин, подавать такую жирную милостыню. Две номисмы мы, так и быть, возьмем, отблагодарим твою доброту. — Парень протянул кошелек Константину. — Держи крепче и не соблазняй бедных жителей.
Он повернулся к толпе, увидел, что все следят за ним с ожиданием, и крикнул:
— Пошли молиться за здоровье доброго господина!
Нищие шумно двинулись за ним следом и скрылись в ближнем кабаке.
Константин оглянулся и наконец увидел Андрея.
— Прости меня, мне нельзя было отпускать тебя в одиночку. Если хозяин узнает о том, что было, он прикажет дать мне плетей и будет прав.
— Откуда же он узнает? — удивился Константин.
— Разве ты не расскажешь ему о том, что произошло сейчас?
— Зачем рассказывать, если это грозит тебе наказанием?
— Спасибо, господин мой, я буду молить бога о твоем счастье! — Андрей схватил руку Константина, поцеловал ее. — В который раз за день ты показываешь мне свою доброту!
В Константинополе об учености Фотия ходили легенды.
Слуга Андрей даже испугался, когда узнал, что Константин будет учиться у него.
— Разве ты не слышал — он знается с нечистой силой! — прошептал Андрей, озираясь и крестясь. — Невозможно простому человеку вместить в свою голову столько познаний. Все говорят, что при нем состоит демон Левуфа, с виду похожий на эфиопа, он охраняет Фотия и обучает тайнам эллинских наук. Фотий отыскивает повсюду книги язычников и хранит дома.
У Фотия в доме собиралось человек по десять учеников сразу. Они давно знали друг друга, и
Он думал, что Фотий — глубокий старец с длинной седой бородой, а это оказался стройный человек, ему и сорока не было.
В Солуни учителя приказывали заучивать урок наизусть и мало что могли объяснить сами.
Здесь же все беседовали вольно.
Сосед Константина, юноша с длинными руками и тонким лицом, прочитал стихи:
Лучше потерпеть поражение, Чем одержать недостойную победу.Все стали рассуждать, правильно ли это, или все-таки лучше какая угодно, но победа. Фотий принимал участие в беседе наравне с ними. Он вспоминал знаменитых полководцев и ученых, когда и кто отказывался от недостойных побед.
Константин сидел по-прежнему в сторонке и молчал. Ему-то казалось, что он тоже участвует в разговоре, спорит с одним, соглашается с другим. Он даже головой иногда кивал.
— А что думаешь об этом ты? — спросил вдруг его Фотий и дружелюбно улыбнулся.
— Я? — Голос у Константина прервался от волнения. — Я думаю, что он, — Константин показал на своего соседа с тонким лицом, — я думаю, что он сочинил очень хорошие стихи.
Неожиданно ученики захохотали, и громче всех смеялся сосед.
— Я сочинил! Ой, умру — я сочинил!
Константин не мог понять, отчего все смеются, и сидел, опустив голову.
Один лишь Фотий был серьезен и смотрел на учеников строго.
— Я думаю, ты извинишь их, — сказал Фотий Константину, когда стало тихо. — Ведь они два года назад тоже не знали стихов знаменитой Касии. Они и радуются тому, что успели прочитать их.
Больше никто не смеялся, а Фотий рассказывал, как строится стих, как чередуются слоги, читал на память Гомера и Гесиода. Иногда он обрывал чтение на полуфразе и говорил:
— К несчастью, эти стихи дошли до нас лишь в отрывках, и мне пока не удалось отыскать их полностью.
Потом, когда все уже расходились, Фотий позвал Константина в другую комнату. Это была библиотека: здесь хранилось настоящее богатство. На столах, на специальных подставках лежали старинные папирусные свитки и книги, писанные на пергамене. Даже запах был здесь особый, книжный.
— Это лишь небольшая часть древних сочинений, которую мне удалось отыскать. Их считали навсегда утраченными, — объяснил Фотий. — Ты можешь взять на время любую книгу, какую захочешь. Сегодня мы заговорили о Касии. Возьми эту книгу ее стихов. Она мне особенно дорога, Касия их переписала специально для меня.
Константин вышел из дома Фотия и увидел, что ученик с тонким лицом поджидает его.
— Прошу тебя, прости мой смех. Я не хотел обидеть тебя.
— Я сам виноват, что не знал знаменитых стихов, — ответил Константин.