Братья-медвежата
Шрифт:
– Это как? – спросил Пашутка.
– А вот как у зайцев, видели?
Братья покачали головами.
– Ну, ещё увидите! – зычно захохотал Топтыг.
*******
– Как думаешь, а про что говорил дядя Топтыг? Тогда? – не унимался Пашутка, нафантазировав уже столько вещей за эти недели, что у Миши голова шла кругом.
– Не знаю, я ничего не заметил перед его появлением, – привычно повторил он.
– Да ты и его не заметил! Только когда мама позвала, – всё так же отбросил довод брата Пашутка. – Может быть лютые холода? Хотя нет,
Братья шли по лесу вслед за мамой. Жаркое лето давно пришло на смену юной свежести весны. Медвежата усиленно откармливались, а так как маме их было трудно одной прокормить, то она постепенно учила их добывать несложную еду самим. Так они уже с удовольствием слизывали муравьёв, добирались до их вкуснющих яиц, отбирали сладкие ягоды, терпкие корешки, кушали особо вкусные виды трав. Особенно им нравились такие розового цвета цветочки, которые отдалённо напоминали мамино молоко, если его совсем лишить жира.
– Клевер! – заметил Быстрик.
– Всё то ты знаешь, – улыбнулась медведица.
– Спасибо, стараюсь быть разносторонним… а что это там? Прошу прощение, – заинтересовавшись чем-то, Быстрик вспорхнул и молнией улетел за верхушки деревьев.
Но, как ни старались медвежата, им ещё ни разу не удавалось самим поймать рыбу. Каждый раз лишь неуклюже плюхались всем телом в реку, в то время, как мама ловко подсаживала на свои когти серебристые, чешуйчатые лакомства. Мокрые неудачи только раззадоривали их, а игры превращали обучение в интересную забаву.
После встречи с дядей, медвежата уже не раз видели маминых знакомых, прибывающих на озеро. Какие-то задерживались, какие-то шли дальше, но все они были разными. Кто-то больше, кто-то меньше, даже шерсть, несмотря на то, что все они были бурыми медведями, отличалась оттенками. Однажды попался им даже почти полностью чёрный, а другой был почти белым, как грязный снег.
– Мам, он с северного полюса что ли? – спросил изумлённый Мишутка.
– Нет, дорогой. Просто видимо он опять валялся на поляне, греясь на солнце. Очень много валялся. Да, Святогор?
– А? Что? Ах да, да. Это моя слабость, не могу удержаться, чтобы не искупаться в золотистом солнечном водопаде, – отозвался он и покосалапил дальше.
– Смотри аккуратней, так и шерсти всей лишиться недолго, – напутствовала старая медведица, не сомневаясь, однако, что он к её совету не прислушается. Если вообще услышал.
Приходили к озеру и молодые мамы, среди них была и давняя мамина подруга Лада. С ними были такие же медвежата, что родились на свет этой зимой. Тогда братья, после осторожного знакомства, увлечённо играли с ними, пока последняя капля медвежьей силы не иссякала и валила их с лап. Отдыхающие от вечных «почему» и «смотри, мам», – их матери, тем временем, беседовали в стороне.
Медвежата обрастали друзьями, знакомыми и нюх их уже улавливал всё меньше непонятных запахов. Братья росли.
– …или может быть, не знаю.… Может быть.… Какие-нибудь страшные… что бывает страшное?
– Катаклизмы?
– Да! Они! Дождь, ветер, землетрясение, я помню, мама рассказывала, что такое бывает… Но и их я не видел… Что же это? – не унимался Пашутка, включая всю свою фантазию на полную мощь, стараясь догадаться, что же предшествовало появлению пришельца.
Мишу же занимали совсем другие вещи. Утром мама сказала, что сегодня им предстоит научиться добывать себе самое вкусное, что только может быть. Паша, занятый своими бурными изысканиями истины, не придал этому значения, в то время как Мишутка уже как полчаса слышал незнакомые звуки. Вначале слабые, но с каж-ж-ждой минутой всё усиливающиеся. Да ещё и запах…
Запах был таким вкусным, наполнен такими концентрированными цветочными ароматами, что живот у него непроизвольно заурчал. А ведь он плотно позавтракал!
Старая медведица, хорошо знавшая дорогу, не сбивалась с пути, уверенно продвигаясь вперёд. И с каждым шагом аромат только крепчал, да так крепчал, что даже Пашутка перестал строить гипотезы и активно заработал носом и ушами.
– Запах мне нравится, а вот жужжание – нет, – поддавшись инстинктам заметил он.
– Пришли, дети мои, – остановилась медведица и задрала голову кверху.
Пчелиный улей. Столь неприметный мешочек, но какие пленительные запахи источал он!
– Мёд! – подтвердила догадку Мишутки мама, – только вот…
– Это про него нам Быстрик говорил? – вспомнил Пашутка, смотря вверх, где копошились сотни пчёл: они то и дело заползали и выползали из объёмистого улья. А аромат! Пашутка почувствовал, как кровь предков срочно затребовала вкусить это лакомство.
– Да, это тот самый мёд. Его готовят пчёлы, ну а мы…, – медведица облизнулась, – добываем иногда, потому что… У нас есть договорённость.
– Договорённость?
– Да, природная, так сказать. Они нам дают немного мёда, а мы… В общем не съедаем весь и стоически переносим их жала, – медведица ходила вокруг улья, висевшего высоко над ними, прикидывая сможет ли она забраться, – только вот, – продолжила она прерванную мысль, – в этот раз они решили усложнить нам жизнь и повесили свой домик как-то высоко. Мда.
Медведица опять облизнулась.
– Высоко?
– Да, я уже не смогу туда забраться. Вот в вашем возрасте! Сейчас же вешу слишком много…
– Мам, ты не толстая, – успокоил её Мишутка.
– Кхм, спасибо дорогой, – улыбнулась мама проявленной заботе своего сына. – Однако я взрослая и на деревья лазить высоко уже опасно, да и не смогу. Поэтому это придётся сделать вам, – заключила она и с совершенно детским озорством глянула на присевших на попу медвежат.
– Нам?
– Да, в вашем возрасте я и не на такие высокие деревья забирались.
– Там пчёлы. Они жужжат, как-то не хорошо очень.
– Жужжат? Это они всегда так. К тому же, – притворно удивилась мама, – с каких это пор Пашутка, ты отказываешься лазить по деревьям, когда я тебе разрешаю?