Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов
Шрифт:
Не и силах более сдерживаться, он выдохнул последнюю фразу почти на крике. И тотчас дверь комнаты отворилась, и на пороге возник один из стражников, а за ним и другие. Но Иоанн сделал им знак удалиться и продолжал, обращаясь на этот раз к Артуру:
– А вам я вот что скажу, любезный племянник: я мог бы дать вам свободу и возвратить в тот прекрасный мир, который от вас теперь так далек, но при одном условии… Решайтесь! Дорога открыта, и все зависит только от вас.
Артур поднял голову.
– И какова цена?
– О, сущий пустяк! Откажитесь от своих притязаний на земли, которыми вам все равно не владеть, оставьте бесплодные надежды – и вы свободны
– Дружбу? Ну нет, увольте! – Артур аж привстал от возмущения, в минуту припомнив о всех низостях своего вероломного дядюшки. – Хоть и бытует мнение, что худой мир лучше доброй ссоры, я не согласен с этим и предпочту вражду подобному покровительству. Не сомневаюсь, что неприязнь ваша будет похлеще, чем даже гнев французского короля, который известен своим необузданным нравом, и все-таки отвергаю вашу опеку. Да, даже вражда Филиппа была бы не так страшна для меня, – повторил он задумчиво, – поскольку в нем не угас еще дух истинного рыцарства.
– Вот глупец! Вот упрямец! – вскричал Иоанн, и глаза его заблестели от гнева. – Да разве не знаешь ты, что короли Франции – наши исконные враги!
– Филипп мне не враг, он – мой крестный по оружию, – возразил Артур, придвигаясь к Кюсси и как бы ища у него защиты, – и я скорее доверюсь ему, нежели человеку, который так трогательно напомнил мне сегодня о том, что мы родственники. И с чего это вдруг вы вспомнили о родстве, которому никогда не придавали особого значения? А не вы ли, любезный дядюшка, опорочили славное имя вашего старшего брата, Ричарда Львиное Сердце, и отобрали законные владения у Готфрида, также вашего брата и моего отца? А кто клялся перед баронами, что не станет держать меня взаперти и отнесется ко мне с должной почтительностью? Даже в такой малости вы не сдержали слова! Все ваши посулы – сплошная ложь! Нет, я не верю вам, Иоанн Анжуйский! Тот, кто солгал хоть раз, не вправе называть себя рыцарем и государем, и настоящее имя тебе клятвопреступник и подлый вор!
Ярость захлестнула Иоанна. Стиснув зубы, он стал лихорадочно шарить руками в складках пурпурной мантии, выискивая хоть какое-нибудь оружие. В ту же минуту де Кюсси резко шагнул вперед и, загородив собой принца, принял оборонительную позу. Его лицо пылало решимостью, и он не раздумывая, бросился бы на тирана, если бы тот дерзнул напасть на юношу.
Но Иоанн был слишком труслив, чтобы вступить в единоборство со столь храбрым рыцарем. Имея скверную привычку наносить удары из-за угла, он, даже вооруженный до зубов, никогда бы не согласился на честный поединок с де Кюсси, пусть даже и безоружным. Притворившись, что был занят всего лишь поисками платка, он незаметно опустил кинжал в ножны и небрежно смахнул со лба несколько капель пота.
– Клянусь святым Павлом, ты вынудил меня потерять рассудок, Артур, – сказал он заметно спокойнее. – И если бы ты не был сыном моего брата, то я не поскупился бы на добрый удар кинжалом. Ты не прислушался к моему совету, что ж, пеняй на себя. Мне не впервой усмирять непокорных! Кроме этой, есть и другие темницы, куда более глубокие, а еще существуют цепи, крепкие и, пожалуй, слишком тяжелые для такого изнеженного тела, как у тебя.
– Ни темницы, ни цепи, ни даже сама смерть не устрашат меня, – отвечал юный принц решительно, – и не заставят отказаться от того, что принадлежит мне по праву. Англия, Анжу,
– Да полно! – сказал Иоанн, ухмыляясь. – Жужжишь, да не жалишь. Но коль ты так рвешься в могилу, пусть будет по-твоему.
Он повернулся и хотел было выйти, но де Кюсси преградил дорогу.
– Минуточку, государь, не надо так торопиться. Я тоже хотел бы сказать вам пару слов от своего имени. Помнится, когда я отдал свой меч Вильгельму Саллисбюри, вашему благородному барону, то взамен получил обещание, что обращаться со мной будут со всей почтительностью, как, собственно, и положено относиться к любому из рыцарей. Он также заверил меня, что возьмет и с вас подобное обещание. Не знаю, кто из вас не сдержал данного слова, но, клянусь, докопаюсь до истины и, узнав имя лжеца, опозорю его на всю Европу.
Иоанн выслушал все до конца, но ничего не ответил, а лишь пожал плечами и, с нескрываемым презрением взглянув на Кюсси, молча вышел из комнаты. Дверь затворилась за ним, запоры были задвинуты. Артур и Кюсси снова остались вдвоем, отделенные от всего остального мира.
В однообразном молчании проходили часы вплоть до той минуты, когда по обыкновению приносили узникам лампу. Артур нетерпеливо задвигался и, подняв голову, выжидательно посмотрел на дверь.
– Энгеранд что-то запаздывает сегодня, – сказал он. – Ах, да, – спохватился он тотчас, – как же я мог забыть, что мой дядя говорил об его отставке… Боюсь, новый тюремщик лишит нас последнего удовольствия… Но нет, прислушайтесь! Чьи-то шаги… приближаются… Без сомнения, это зажигают свет в галерее.
Принц не ошибся: шаги послышались на лестнице. Тот, кто шел, остановился на долю минуты, затем решительно приблизился к двери и отодвинул засов. Артур и Кюсси увидели перед собой незнакомца. Его лицо лишь с большой натяжкой можно было бы назвать симпатичным, но, во всяком случае, в нем не было ничего отвратительного. Голос его дрожал, когда он обратился к принцу: – Прошу следовать за мной, господин, – сказал он тихо и не совсем уверенно. – Мне поручено проводить вас в лучшее помещение. Сир Гюи останется здесь, пока для него не подготовят другую комнату.
Страх охватил Артура.
– Я не оставлю его! – воскликнул он, бросившись к рыцарю и схватив его за руку. – Эта комната меня вполне устраивает, и я не желаю другой!
– Твои руки дрожат, – сказал де Кюсси тюремщику, – дай мне лампу.
Он подошел вплотную и, взяв у него лампу, поднес ее к лицу охранника.
– Твои губы трясутся, а щеки белее савана. Отчего?
– Это следствие лихорадки, подхваченной на болотах Клерских, – отвечал тюремщик. – Но причем здесь моя болезнь, и почему вы спросили меня об этом?
– Причина проста, глупец: мы опасаемся измены. А твой неуверенный тон не внушает доверия. С какими намерениями ты здесь, добрыми или злыми?
– Да будь я настроен против вас с принцем, стал бы я так церемониться? – ответил он вопросом на вопрос, и голос его теперь звучал тверже. – Достаточно пары стрел, пущенных из-за двери, чтобы разом покончить с вами обоими.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Кюсси. – Как вы считаете, принц? – спросил он Артура, который все еще судорожно хватался за его руку.