Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов
Шрифт:
ГЛАВА VII
В просторном зале Руанского герцогского дворца сидел король Иоанн теперь уже бесспорный обладатель английского трона. Несмотря на то, что руки его были обагрены кровью невинной жертвы, он был очень спокоен, и на лице его играла улыбка беспечности и легкомыслия, которая была еще более отвратительна для тех, кто знал о всей развращенности его натуры. Роскошно одетый, он восседал на троне из слоновой кости, под балдахином из червленого бархата, и был окружен бесчисленной свитой своего королевства. Справа от него находился граф Пемброк, смотревший на Иоанна с нескрываемым презрением и досадой. Точно такое же выражение можно было заметить на лицах графа Эссекса, лорда Багота да и других сеньоров.
Иоанн невозмутимо наблюдал за ними, ничуть не смущаясь их мрачным и недовольным видом. Перед королем на ковре, покрывавшем ступени трона, стоял капитан Жоделль, одетый в богато расшитую пурпуровую тунику, с золотой перевязью, на которой был укреплен тяжелый меч с украшенной алмазами рукояткой.
– Я вижу, Жоделль, – обратился к нему король, – вы сумели воспользоваться моим позволением и хорошенько погрели руки на грабежах добрых граждан. Ну-ка, признайтесь, скольких жителей Пуату оставили вы без денег? Глядя на вас, трудно предположить что-либо иное. Помнится, когда я впервые увидел вас, вы выглядели куда скромнее. Но как говорит известная пословица: «Хорошую птицу видно по оперению». Не так ли, лорд Пемброк?
– Не совсем, государь, – отвечал гордо граф. – Случалось мне видеть и коршуна в орлиных перьях.
– Как всегда, сплошные метафоры. Вы гоняетесь за сравнениями, любезный граф, словно кот за лесною мышью. Не кажется ли вам, Жоделль, что все эти сеньоры удивительно остроумны? Сказать по совести, я бы на вашем месте держался подальше от этих людей – похоже, они не слишком вас любят.
– Я никого не боюсь, государь, – отвечал Жоделль так спокойно, словно он и но заметил иронии короля. – Пользуясь вашим покровительством, я не страшусь ничьих нападок.
– И у вас для этого есть основательные причины, – усмехнулся король. – Вы и представить себе не можете, на какую высоту хотел бы я вознести вас.
Он пристально оглядел рыцарей, пытаясь угадать, как им понравилась эта острота. Несколько льстецов угодливо захихикали, но остальные, а их было немало, сохраняли угрюмое молчание.
– А теперь, любезный сир, ответьте нам, – продолжал Иоанн насмешливо, – в честь чего это вы решили осчастливить нас своим посещением. Не сомневаюсь, что помыслы ваши, как и обычно, чисты и благородны вполне в духе рыцарства, и вы пришли сюда по очень важному делу. И что же за предприятие вы теперь замышляете – какой-нибудь новый подвиг?
– Всегда рад служить вам, государь! – отрапортовал Жоделль. – А пришел я за тем, чтобы напомнить, что нанятому мной войску пора уже выплатить жалованье, которое было обещано.
– Мы немедленно удовлетворим эту просьбу. Сказать по правде, войска Филиппа теснят нас со всех сторон, и нам нужна крепкая армия. Да, мы нуждаемся в людях и будем рады пополнить свои ряды свежими силами… и безразлично, кто они будут – наши вассалы, или наемники. А что еще хотели вы мне сообщить, Жоделль?
– Ваш казначей отказывается заплатить по векселю на том основании, что он не подтвержден вами вторично.
– Дайте-ка мне его, – протянул Иоанн руку. И Жоделль, хотя и против воли, был вынужден вернуть расписку на десять тысяч крон, которую получил в свое время и качестве платы за измену.
– Итак, покончим с этим делом, ибо скорое правосудие – первая заповедь королей. Сначала о том, что касается войска, которое возглавляет сей доблестный капитан. Вильям Гумст, – обернулся он к одному из своих людей, – я вам приказываю отослать их немедленно к нашему главнокомандующему. Скажите ему, чтобы принял их в свой отряд – пусть позаботится об их содержании и выплатит жалованье. Они станут служить нам верой и правдой.
– Но, государь, – Жоделль побледнел как смерть, – это против…
– Без возражений! – прикрикнул на него Иоанн. – Потерпите еще минутку, выслушайте меня до конца, а уж я постараюсь угодить всем. Так вот, эту расписку следует отправить в казначейство. Джон де Винконтон, подойдите! Вы, кажется, супрево нашего войска?
Человек невысокого роста, но атлетического телосложения, выйдя вперед, встал рядом с Жоделлем и слегка поклонился, как бы соглашаясь с таким утверждением.
– Поскольку здесь нет казначея, необходимо, чтобы хоть кто-то его заменил, – продолжал монарх. – Итак, сир, за неимением лучшего, я временно назначаю вас помощником казначея.
Джон де Винконтон прекрасно понял намек короля Иоанна – подобные выходки были ему не в новинку. Еще раз поклонившись, он поднял вверх два пальца левой руки, делая знак стражникам, а правой ухватил за плечо Жоделля. Подоспевшие в ту же минуту двое солдат обступили капитана наемников с обеих сторон, не позволяя ему сделать ни шагу. Но эти предосторожности были излишни: одного только прикосновения этого коренастого крепыша оказалось достаточно, чтобы Жоделль растерял всю свою самоуверенность. Силы мгновенно оставили его: руки повисли, как плети, колени подогнулись, а губы задрожали от страха.
– Выведите этого несчастного! – нахмурившись, гневно вскричал Иоанн. – Он метил так высоко, что я рад услужить ему. Повесьте его в горах, что между Нормандией и Францией, и пусть жители обоих стран полюбуются, как высоко он вознесся. Только злая необходимость заставляет меня время от времени пользоваться услугами таких негодяев, как этот, но это вовсе не означает, что я хочу, чтобы их племя росло и множилось. Клянусь, он получит по заслугам! Выведите его!
– Государь! Государь! Выслушайте меня! Ради Бога, выслушайте! – отчаянно вопил Жоделль, вырываясь из рук тащивших его стражников.
Но король словно бы и не слышал этого крика. Его внимание в эту минуту было приковано к человеку, который только что вошел и расчищал себе дорогу между стражами, стоявшими у дверей. Его доспехи были покрыты пылью, как после долгого путешествия. Следом за ним вошли еще два-три человека, как видно, его сопровождавшие.
Без каких-либо церемоний и даже не поздоровавшись, граф Саллисбюри – а это был он – прошел в зал и, поднявшись по ступенькам королевского трона, склонился над Иоанном, что-то гневно шепча ему на ухо.