Братья по оружию
Шрифт:
Нить натянулась до предела, петля держалась крепко. «Сейчас или никогда», – сказал себе Рейстлин. Он потянул ещё сильнее, и обложка книги начала подниматься…
Ничего не происходило.
Рейстлин продолжал тянуть, обложка уже встала вертикально… Петля соскользнула.
Некоторое время покачавшись на ветру, обложка упала, и книга раскрылась полностью. Форзац, украшенный так же аляповато и безвкусно, как и обложка, насмешливо поблёскивал в солнечном свете…
Рейстлин опустил голову, чтобы никто не мог видеть его лица, и бросил ненавидящий взгляд на книгу – ветер мягко переворачивал её страницы.
Сзади вздохнул барон, Хоркин закряхтел, собираясь подняться…
В это мгновение страшной силы взрыв отбросил Рейстлина на Хоркина, а барона шмякнул об ствол дерева. Конь, взбрыкнув, в ужасе умчался прочь. Он был вышколенным животным, но привык к звону мечей и человеческим крикам, а не к взрывающимся книгам.
– Лунитари спасла меня, – после паузы испуганно проговорил Хоркин. – Ты цел, Красный?
– Нет, мастер… – Хотя голова Рейстлина звенела от взрыва, он нашёл в себе силы подняться на ноги.
Хоркин дёргался на земле рядом. Обычно румяное, лицо боевого мага было серым и ноздреватым, как глина, а глаза необыкновенно расширились.
– Подумать только… – бормотал он. – Я сам нёс её… Спал… Столько дней. Но, взглянув на огромную дыру в земле, оставленную взрывом, он одним прыжком оказался на ногах. Рейстлин направился к барону, который беспомощно копошился в зелёных ветках. Дерево он снёс, как пушечное ядро. – Милорд, все нормально? – спросил Рейстлин.
– Да… да, все хорошо, – пробормотал тот. – Проклятье! – С натугой дыша, барон, наконец, выбрался на свободу и осмотрел плац. Лёгкий ветерок играл вырванной и обожжённой травой, перекатывая её по земле. – Что, во имя всех Богов, это было? И, во имя всего остального, было ли это вообще? – медленно проговорил он.
– Как я и подозревал, барон, книга была с ловушкой, – произнёс Рейстлин, стараясь, чтобы его голос звучал торжественно. – Маг Ложи Чёрных Мантий поместил в книгу смертельное заклятие, а затем окружил его вторым, нейтральным, которое успешно скрыло от нас с мастером Хоркином первое. – Рейстлин был щедр, выиграв сражение, и смирил гордость. – Мы подумали, что, если открыть книгу, заклятие сработает, но не догадались, что этого будет мало. Необходимо было перевернуть ещё несколько страниц. Конечно, теперь я думаю, что это звучит логично. – Рейстлин пристально посмотрел на выжженную землю и пепел, летающий в воздухе. – Очень изящное заклятие. Тонкое и изобретательное.
– Пруфф! – фыркнул Хоркин, осматривая себя и приводя в порядок мантию. – Что такого изобретательного ты в нём увидел?
– Тот факт, что заклинание не сработало сразу, а позволило носить книгу неограниченно долго, мастер Хоркин. Чёрная Мантия мог настроить его на тот момент, когда книгу подберут, но ему нужно было другое. Ему надо было, чтобы книга открылась посреди лагеря, среди множества людей…
– Клянусь Луни, Красный, если ты прав… – Хоркин утёр мигом вспотевший лоб, – мы все спаслись лишь благодаря счастливой случайности.
– Да, такой взрыв убил бы множество солдат, – сказал барон, подходя к кратеру и заглядывая вниз. – Не исключая моего лучшего мага! – Лэнгтри нежно похлопал Хоркина по спине.
– Уже не лучшего… – произнёс Хоркин с усмешкой. – Одного из лучших. – И он отвесил Рейстлину поклон.
– Верно. – Барон подошёл и пожал руку юного мага. – Теперь ты уже не просто ученик, Маджере! Или, возможно, – добавил он и подмигнул Хоркину, – я должен сказать «мастер Маджере»? – Барон помолчал. – Бедный старый Всплеск… – наконец произнёс Лэнгтри, оглянулся и с грустью посмотрел в том направлении, куда ускакал конь. – Книга взорвалась под самым его носом, он сейчас, наверное, уже на полпути к Санкристу… Пойду за ним. Бедняга Всплеск скоро успокоится, и я его поймаю. Приятного вам дня!
– Тебе тоже, милорд барон, – хором ответили Хоркин и Рейстлин, поклонившись.
Когда барон удалился, боевой маг положил руку на плечо юноши:
– Красный, я должен сказать тебе одну вещь. Ты спас мою старую тушу, и я тебе благодарен за это. Хочу, чтобы ты это знал.
– Спасибо, мастер Хоркин, – произнёс Рейстлин и скромно добавил: – И я имею имя, как ты помнишь…
– Конечно помню, Красный! – усмехнулся Хоркин, изо всех сил хлопая его по плечу, так что Рейстлин едва не рухнул. – Ещё как помню! – И, насвистывая весёлую мелодию, Хоркин зашагал к замку.
18
– А ну подъем, малыши! – пропел дразнящий фальцет. – Вставайте и радуйтесь новому денёчку! – Голос мгновенно превратился в грубый бас. – Подъем, уроды! Я, ваша мамка, хочу, чтобы вы разлепили свои вонючие глазки!
Карамон, по опыту зная, что через мгновение сержант начнёт пинать спящих, кубарем вылетел из соломы и вскочил на ноги. Вокруг него, разбрасывая солому налево и направо, поднимались люди. В казармах было ещё темно, но тупоголовые птицы вовсю драли горло, намекая на скорое утро.
Карамон привык вставать рано. Много-много дней назад на ферме ему приходилось вставать ещё раньше, чтобы не потерять ни одного мгновения драгоценного дневного света. Он вставал раньше птиц, но всегда отрывался от подушки с огромным сожалением, поскольку поспать любил. Силач смаковал каждую минуту, проведённую под одеялом. Он рано понял, что раз человеку всё равно рано или поздно придётся заснуть вечным сном, то надо решительно готовиться к этому.
Тренировался Карамон без устали и спал без устали, не как брат-близнец, которого сон вообще, казалось, не интересовал. Для Рейстлина сон был злым вором, крадущим из жизни драгоценные часы. Он всегда просыпался рано, даже если на дворе был праздник. Подобного удивительного явления Карамон объяснить не мог. Много раз он заставал брата дремлющим над книгами, уже неспособного их читать, но все равно упорно не сдающегося объятиям сна.
Протирая глаза и наслаждаясь обрывками недавних сновидений, Карамон печально думал, что для человека, любящего поспать, он выбрал неправильную профессию. Вот когда он станет генералом, то будет спать до полудня, и любой, кто осмелится его разбудить, получит по рёбрам… по рёбрам получит… получит…
– Карамон! – Крыса ткнул его под ребро.
– А? – заморгал непонимающе Карамон.
– Ты спал стоя! – сказал Крыса с восхищением. – Как лошадь! Просто стоял и дрых!
– Это я-то? – переспросил Карамон с гордостью. – Я и не думал, что человек может такое. Надо обязательно рассказать Рейсту.