Братья
Шрифт:
Продолжающий материться Шогинов направился к воротам парка, а братья, как пригвождённые, остались стоять на месте.
– Кто тебя за язык тянул?
– без всякой надежды получить вразумительный ответ, спросил Алексей и зло сплюнул.
– А так всё хорошо начиналось!
– Он ещё раз сплюнул, поджал губы и направился к ожидающему их грузовику. Сидеть в курилке уже не хотелось, оставалось одно желание - забиться куда-нибудь в угол и никого не видеть, не слышать. Особенно сильно собственного братца.
Братья Кислицыны одновременно были похожи и не похожи. Одинакового среднего роста, только Андрей тонкий, почти субтильный, а Алексей коренастый. Андрей рыжий, конопатый, а Алексей светло-русый и без единой конопушки. Андрей как пятнадцатилетний мальчишка - суетливый, болтливый, весело-задорный, а Алексей хоть и старше всего-то на год, молчаливый и от того казавшийся гораздо умнее своего непоседливого брата, гораздо более серьёзный. Андрей - рядовой, Алексей - старший сержант. Пожалуй, единственное, что их объединяло - это нежелание нести хоть какую-то дополнительную ответственность. Алексей подобно своему брату предпочитал отвечать исключительно за свою "винтовку". И потому на последовавшее сразу после прибытия братьев в группу предложение старшего лейтенанта Ухтырцева стать на должность командира второго отделения, Алексей ответил решительным отказом.
– СЛОНЫ (Солдат Любящий Офигенные Нагрузки), строиться!
– раздалось грозное, и в дверях казармы появилась внушительная фигура командира второй группы Ухтырцева.
– Выходим строиться!
– продублировал своего командира сержант Глушко - командир первого отделения второй группы первой роты.
– Жопорванец...
– процедил сквозь зубы Андрей, тем не менее, встал с кровати, на которой лежал, не раздеваясь, сунул ноги в берцы и, небрежно зашнуровав, потопал к выходу.
Сентябрь в этот год выдался жарким. Сверкавшее на безоблачном небе солнце пронизывало своими лучами окружающий полевой лагерь лес и яркими пятнами разбегалось среди создаваемой деревьями тени. Солдаты второй группы в мрачном молчании выбрались из казармы и, выйдя на плац, выстроились в две шеренги перед расхаживавшим взад-вперёд Ухтырцевым.
– Какого дьявола спим?
– вопросил он.
– Обеденный перерыв, - ответил кто-то из второй шеренги.
– А время обеденного перерыва до сколькИ?
– Ухтырцев подчёркнуто медленным движением поднёс руку с часами к лицу и сам себе ответил: - Вы уже как десять минут должны на плацу стоять. У нас по расписанию что? Физподготовка! А вы ещё проснуться не успели.
– А почему только у нас? Комбат же сказал: сегодня после обеда занятия на усмотрение группников.
– Вот именно! На моё усмотрение. Поэтому у нас физо. И кончай болтать. А вам, - Ухтырцев обратился к командирам отделений, - следующий раз выговор. Ясно?
Понурое молчание.
– Ясно?
– рявкнул старший лейтенант и сердито сверкнул глазами.
– Так точно!
– ответили провинившиеся командиры, а Ухтырцев вновь взглянул на часы.
– Времени у нас благодаря вам на разминку не осталось, поэтому сразу: приготовиться к бегу, - старший лейтенант скользнул взглядом по строю - команду выполнили не все, - отставить. Приготовиться к бегу. За мной бегом марш!
– и, развернувшись, он побежал в направлении лесной дороги.
Старший Кислицын мысленно плюнул и побежал следом. Несмотря на кипевшую в душе злость, ссориться с командиром группы в первый же день прибытия не хотелось.
"Надоест - уйду!" - решил он, вслед за Ухтырцевым наращивая скорость. Впрочем, по трезвом размышлению, Алексей пришёл к выводу, что пробежка и на самом деле никому не помешает.
Меж тем асфальтовая дорога закончилась, и теперь они нестройной толпой мчались по петляющей среди деревьев грунтовке. Время от времени на ней попадались большие лужи, и тогда приходилось сворачивать в лес и бежать, спотыкаясь о многочисленные сухие ветки. Движение окончательно заглушило возникшее у Алексея недовольство, и он полностью погрузился в размеренный ритм бега. Группник по-прежнему бежал впереди, рядом натужно сопел нежелающий отставать Глушко, остальные, не выдерживая заданного темпа, начали растягиваться в линию.
– Не отставать!
– гаркнул обернувшийся назад Ухтырцев и, не замедляя темпа, побежал дальше. Через полсотни метров он вновь обернулся:
– Крайние трое на финише завтра заступают в наряд!
– громко сообщил он и продолжил движение.
В задних "рядах" началось шевеление - заступать в наряд по роте не хотелось никому.
Через сорок минут непрерывного бега Ухтырцев вывел группу на опушку леса к широкому, но не глубокому озеру, словно чешуёй покрытому искрящимися в солнечных лучах волнами.
– Привал!
– объявил он, оборачиваясь и отмечая в памяти последовательность прибытия бойцов к финишу. Последним из-за деревьев показался хромающий на обе ноги Кислицын - младший.
– Ты, ты и ты, - старший лейтенант ткнул пальцем в пробегающих мимо бойцов и, окинув взглядом тяжело пыхтящего Кислицына, разочарованно бросил: - Хреново, брат! Тренироваться надо.
Андрей покосился на группника и, ничего не ответив, направился к брату.
– Ты чего так?
– спросил тот, впрочем, не слишком удивленный показанным результатом - младшенький всерьёз заниматься физкультурой не любил.
– А - а - а, - отмахнулся Андрей, тяжело плюхнулся на задницу и только потом снизошёл до ответа: - Ноги сбил в хлам. Болят, сволочи!
– Не понял?
– искренне удивился Алексей.
– У тебя же берцы давно разношенные?!
– Да с этим командиром...
– Андрей покосился в сторону восстанавливающего дыхание старшего лейтенанта.
– Всё спешит куда-то. Шнурки не зашнуровал, вот и натёр.
– Так надо было зашнуровать!
– возмутился Алексей, поражаясь такой беспечности собственного брата.
– Да я откуда знал, что мы побежим? Думал: построимся, постоим и всё.
– Так потом бы остановился и зашнуровал!
– Да я как-то и не подумал...
– одновременно разведя руками, простодушно пожал плечами Андрей.
– Ну, ты и олень!
– не стал щадить чувств братца Алексей.
– Дай хоть посмотрю, что там у тебя с ногами.
– А у тебя лейкопластырь есть?
– Андрей, морщась, принялся стаскивать берцы.
– Откуда? Я с рюкзаком, что ли? Тоже спросил!
Кислицын - младший наконец-то разулся, и взору Алексея предстала довольно-таки безрадостная картина: на пятках младшего Кислицына набухали здоровенные кровяные мозоли.