Браво-Два-Ноль
Шрифт:
— До встречи в нашей любимой пивной, — сказал Крис.
— Твою мать, — произнес Динджер своим жутким голосом в духе У. Ц. Филдса. — Иди на запад, юноша, иди на запад.
Мы взвалили рюкзаки на плечи и проверили подсумки. Все остальное пришлось бросить. Даже «Клэйморы» остались на месте, потому что у нас не было времени их забрать.
Из-за батареи «С-60» у нас был только один путь отхода. На запад, затем на юг, по возможности максимально используя складки местности. Но спешить нельзя. Мы не хотели совершать ошибки. У нас будет уйма времени на то, чтобы добраться до ТВ с вертолетом, если только нам удастся выбраться из этого дерьма и уйти под покровом темноты.
Тревога, охватившая меня, была разбавлена спокойной уверенностью. Конечно, после такой усердной работы по разработке плана, прибытию на место, установлению и подтверждению местонахождения магистрали мы заслуживали лучшего. Нам здорово не повезло с потерей связи. Но я все же надеялся на то, что мы сможем выкрутиться: надо только дождаться завтрашнего утра, 04.00, и мы снова вернемся в дело. В конце концов нас восемь человек, у нас есть оружие, у нас есть патроны, у нас есть «шестьдесят шестые». Чего еще можно желать?
— Ребята, — предложил Марк, — давайте станем похожи на «тюрбанов».
Мы закрыли лица платками. Солнце светило нам в лицо. Мы выступили вперед, растянувшись в цепочку; я шел первым. Мы двигались с соблюдением всех мер предосторожности, не спеша, изучая местность вокруг.
Вади выровнялось, превратившись в плоскую равнину. Некоторое время мы шли на запад, используя складки местности, затем повернули налево, на юг.
Я все время оглядывался назад, поскольку не хотел оказаться в зоне поражения зенитных орудий. С каждым шагом я ожидал услышать свист проносящегося над головой 57-мм снаряда. Что останавливает иракцев? Неужели они не поверили мальчишке? А может быть, они ждут подкреплений? Или просто собираются с духом, решаясь на нас напасть?
Еще минут пять мы двигались на запад, сохраняя расстояние друг между другом, чтобы в случае крупных неприятностей потери были минимальными. Эта тактика была правильной, вот только если тот, кто идет в голове, наткнется на неприятеля, замыкающему придется бежать метров шестьдесят, чтобы прийти на помощь, если это потребуется.
Мы повернули на юг там, где слева начиналось возвышение, тянувшееся до магистрали. Мы по-прежнему оставались в «мертвой зоне» для зенитных орудий, которые были установлены дальше с противоположной стороны. Поворачивая на юг, мы не могли поверить в свое везение. До сих пор ничего не произошло. И вдруг с востока, слева, послышался лязг гусениц.
Приток адреналина, кровь заструилась быстрее. Мы остановились. Вперед идти нельзя, возвращаться назад также нельзя. Куда двигаться? Все понимали, что рано или поздно это обязательно произойдет.
Ребята начали готовиться к бою. Каждый знал свое дело. Рюкзаки опустились на землю, все проверили, что карманы и подсумки застегнуты. Нет ничего хорошего броситься вперед, а, добежав до цели, обнаружить, что запасных магазинов больше не осталось, потому что все они вывалились по дороге. Ребята проверяли оружие отработанными движениями, ставшими их второй натурой. Наверное, до боевого столкновения оставались считаные секунды. Я огляделся по сторонам, пытаясь отыскать более глубокую яму, чем ту мелкую царапину на поверхности земли, в которой находился.
Самое мрачное мгновение — самая последняя минута перед началом боя. Не видно абсолютно ничего. Остается только слушать и думать. Сколько бронированных чудовищ надвигается на нас? Они просто наедут на нас, поливая из пулеметов, — что с их стороны было бы самым разумным? Бежать некуда. Нам остается только драться. Вокруг нас усиливался лязг гусениц и рев мощных двигателей. Мы по-прежнему не знали, где враг.
— Твою мать, за дело! — пронзительно вскрикнул Крис. — За дело!
Меня внезапно захлестнуло чувство боевого братства. В этом дерьме мы вместе. Я не думал о смерти. У меня была только одна мысль: поскорее пройти через все это.
Бывало, что маленькая группа бойцов одерживала верх над противником, обладающим подавляющим превосходством, исключительно за счет своего агрессивного духа. Сейчас должно было произойти то же самое. Я раздвинул трубы «шестьдесят шестого» и проверил, что прицел раскрылся. Гранатомет я положил рядом с собой. Затем я проверил, что магазин плотно вставлен в винтовку, убедился, что в подствольный гранатомет заряжена граната. Я знал, что она заряжена, но не мог не проверить. Это чуть добавило мне уверенности.
Животный инстинкт самосохранения требует, чтобы ты как можно плотнее прижался к земле, однако нужно поднять голову и оглядеться по сторонам. Я приподнялся на корточки. Ребята тоже поднялись с земли; каждый старался поудобнее устроиться в своем секторе, занять лучшую позицию и увидеть, что происходит вокруг. Чем раньше ты увидишь врага, тем лучше; жуткий страх перед неведомым тотчас же испарится. Правда, может оказаться, знание ситуации сыграет против тебя. Не исключено, ты увидишь, что на самом деле все гораздо хуже, чем ты предполагал. Однако сделать это надо обязательно.
Я словно со стороны услышал свой собственный крик:
— Черт! Черт! Черт!
Криками огласилась вся наша цепочка.
— На твоем краю что-нибудь видно?
— Твою мать! Твою мать!
— Ну же, подходите ближе, не тяните!
— Они уже здесь?
— Нет, твою мать.
— Долбаные «тюрбаны»!
Вся напрягали слух, пытаясь определить, с какой стороны приближаются бронемашины.
У-ух!
Рядом со мной все ребята пригнулись.
— Мать вашу, что это было такое?
Вместо ответа на противоположном конце цепочки кто-то, Быстроногий или Винс, еще раз выстрелил из «шестьдесят шестого».
У-ух!
Даже если иракцы до сих пор не знали, что мы прячемся здесь, теперь это было им известно. Но ребята не стали бы стрелять без причины. Вытянув шею, я разглядел, что далеко слева БМП, вооруженная пулеметом калибра 7,62 мм, выезжала из небольшой канавы, которую не было видно с нашей стороны. Она надвигалась прямо на Винса с Быстроногим.