Бредень
Шрифт:
Даже Фиона.
Прочитав письмо, Эдвард пошел в ванную, где его вырвало. После этого он забегал по дому, громко ругаясь.
Когда он успокоился, то начал размышлять.
Что было бы с Джонатаном, если бы он сообщил в полицию об этом письме? Эдвард содрогнулся. Это было бы ужасно. Они стали бы расспрашивать Джонатана об этой… этой гомосексуальной связи. В конце концов, может статься, что это просто чушь. Чего только дети не напишут в своих мейлах. Пускают друг другу пыль в глаза.
Нет.
Джонатану для выздоровления нужен покой. Он не справился бы с потоком вопросов прямо сейчас. Не дай бог, думал Эдвард, что-нибудь просочится в газеты.
Он заглушал в себе слабый голос совести, который напоминал ему о других детях, попавших в сети педофилов. Он сообщит в полицию, но не сейчас. Он займется всем этим, когда Джонатану станет лучше. Ради Джонатана их семью необходимо уберечь от скандала.
К Эдварду постепенно возвращалось хладнокровие. Он сосредоточится на интервью Коннелли. Ему и раньше доводилось переживать бури, переживет и эту.
Но сэра Джеймса придется посвятить, понял он. Он поддерживал Эдварда, продвигал его. Придется ему сказать.
Он оставил сообщение для сэра Джеймса у его секретаря в Париже. С просьбой перезвонить как можно скорее.
Потом он сел и стал готовиться к интервью.
Рона услышала, как Тони в лаборатории говорит по телефону. Только она направилась туда, чтобы узнать, кто звонит, как он появился в дверях лаборантской и сообщил:
– Крисси очень извиняется, но она плохо себя чувствует. Она выйдет завтра.
– Хорошо.
– Еще она просила передать, чтобы ты не беспокоилась.
– Спасибо.
Тони постоял, ожидая, не скажет ли она чего-нибудь еще, но она молчала. Он пожал плечами и вернулся к работе.
По крайней мере, она теперь знает, что у Крисси все в порядке. Судя по этому немногословному сообщению, с Нейлом тоже ничего ужасного не случилось. Но звонок избавил ее лишь от одной причины для беспокойства. Ей еще предстояло решить, как поступить с Гейвином, и это без помощи Крисси и ее здравого смысла.
Гейвин мог связать странности в ее поведении в ту ночь с результатами интернет-поисков и сообразить, что ребенок, которого она искала, имеет к ней какое-то отношение. Он не дурак. Но злодей ли он?
Злодей. Какое нелепое слово. С Гейвином ей было легко и надежно, она интуитивно доверяла ему. Напрасно она сразу не попросила его объясниться. Почему же она в нем сомневалась? Она поторопилась с выводами. Точно так же, как в истории с Шоном. Шон знал: что бы он ни говорил о той женщине в Галерее Кельвингроув, его уже осудили и приговорили.
Рона попыталась не отвлекаться от работы, но не тут-то было. К пяти часам она истомилась, снедаемая отчаянием пополам со страхом.
Когда Билл Уилсон поднял трубку, Рона, заикаясь, поведала ему о том, как познакомилась на вечеринке с неким Гейвином Маклином, который сказал, что знает Билла, и вот ей пришла мысль…
– Что это ты – проверяешь через меня своих поклонников?
Она постаралась ответить как можно беззаботнее:
– А через кого еще мне их проверять?
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Он сказал, что сотрудничает с полицией.
– Ну?
– Это правда?
Повисла секундная пауза.
– Да. Хотя он не должен был об этом упоминать. Наверное, старался произвести впечатление.
Она через силу рассмеялась.
– Гейвин Маклин – владелец компании «Сайбер Энджелз». Специализируется на сетевой слежке. Анализирует содержимое жестких дисков, отслеживает сетевых мошенников, идентифицирует хакеров, все такое. Он работает с нами по делу педофилов.
– Хорошо. Спасибо. – У нее камень свалился с души, а Билл поинтересовался:
– Ты что, решила поменять мужчину своей жизни?
– Ну…
– Жаль. Мне нравился Шон. И саксофонист он хороший.
Слава богу, он не стал ждать ее ответа.
В свете того, что сказал Билл, и то сообщение, и появление Гейвина у Галереи современного искусства выглядели вполне невинными. Если Гейвин помогает полиции разорвать педофильскую сеть, то перехватывает корреспонденцию, имеющую отношение к делу. Это очевидно. А что касается галереи. Почему, позвольте спросить, ему нельзя встретиться там с молодым человеком? Он дядя двоих племянников, он сам ей говорил.
В этот момент Тони просунул голову в дверь, заставив ее подскочить.
– Хотел спросить, можно ли уже идти?
– Конечно. Я все тут уберу и закрою.
Рона услышала, как за ним захлопнулась наружная дверь лаборатории, и затем настала тишина. Она убрала все со стола и разложила по местам. Если Гейвин позвонит вечером, она объяснит, что они не могут пока увидеться. Ей нужно разобраться с Шоном, прежде чем отдаться очередному увлечению.
По дороге домой она заехала в библиотеку, пошла в справочный зал и взяла там каталог университетов. Оттуда она стала выписывать названия и телефоны всех крупных университетов, имеющих факультеты геологии.
Что же ей делать с этим списком? Звонить по каждому номеру и осведомляться, числится ли среди преподавателей некий мистер Хоуп?
Она отложила ручку, зная, что этот способ ей не подходит. Если она найдет мистера Хоупа, он догадается, зачем она с ним связалась. Если бы она была приемной матерью и неизвестная женщина стала бы ей названивать, расспрашивать о своем ребенке, то как бы она себя чувствовала? Она бы до смерти испугалась, решив, что ее сына хотят у нее отнять.
Ощущение безнадежности захлестнуло ее. Все напрасно. Поздно. Слишком поздно.