Брекен и Ребекка
Шрифт:
— Нет, — сказал Брекен. — Просто я думал… я хотел бы знать, что это за «Седьмой Камень», который упоминается последним в тех стихах.
— Это Седьмой Заветный Камень, у него нет названия. А вот как называется последняя, Седьмая Книга — о, многие кроты из Аффингтона хотели бы найти ответ на этот вопрос. Но никто этого не знает, оно нигде не указано. — Босвелл задумался и приумолк, а затем сказал: — Разумеется, существует масса предположений, и многие считают, что это Книга Любви, но, по-моему, это маловероятно. Во-первых, всякому, кто читал Книгу Света, известно, что она посвящена любви, об этом свидетельствует содержание Священной Книги, да и к тому же любовь
Брекен принялся тереть лапу, в которой все еще ощущалось жжение. Ему захотелось начертить на полу норы рисунок, который он видел на Камне, но интуиция подсказала ему, что события той незабываемой ночи следует хранить в тайне. По непонятным ему причинам им с Ребеккой довелось узреть чудо, и, заговорив об этом чуде, он нарушил бы волю Камня.
Он посмотрел на Босвелла, и — подобно тому, как Босвелл несколько раньше, — осознал, что судьба его неким образом связана с судьбой этого странного крота Босвелла, которого он призван охранять и оберегать. Теперь ему стало ясно, почему Камень спас от неминуемой гибели этого калеку, и он почувствовал, что отныне именно ему, Брекену, придется заботиться о том, чтобы с Босвеллом не случилось ничего дурного.
Февраль миновал, наступил март, долгие недели тягостного морозного мрака остались позади. Задули холодные непостоянные ветры, пошли дожди, а порой в небе стало ненадолго появляться бледное солнце. Маллион начал проявлять признаки нетерпения.
С тех пор как они добрались до поля, он в основном держался сам по себе, не из враждебности, а потому что в зимние месяцы луговые кроты, обитающие там, где нет ни деревьев, ни подлеска, стараются забиться поглубже под землю. Но как только погода улучшилась, он принялся прокладывать ходы поближе к поверхности земли.
Иногда он заходил поболтать к Брекену и Босвеллу, в первую очередь чтобы побольше разузнать о Данктонском Лесе, вблизи которого он провел две Долгие Ночи. Односложные ответы Брекена заставили Маллиона окончательно утвердиться во мнении о данктонских кротах как о молчаливых, скрытных существах, отнюдь не склонных делиться своими знаниями с другими. Однажды он взялся излагать свою теорию Босвеллу:
— Я абсолютно уверен в этом, Босвелл. Данктонские кроты — существа опасные, им нельзя доверять, старейшины вечно твердили нам об этом. Они проводят у себя в лесу какие-то загадочные ритуалы и занимаются колдовством. Они способны одним лишь взглядом превратить крота в засохшую корягу. Я бы ни за что и близко не подошел к их лесу. — Тут он испугался, как бы Босвелл не передал его слова Брекену, который, несмотря на свои юные годы, одолел его в схватке, и добавил: — Конечно, против Брекена я ничего не имею — вспомни, как он помог нам выбраться из канавы. Я всегда восхищался кротами, у которых, как говаривал мой отец, «есть голова на плечах». Ты меня понимаешь? — Босвелл кивнул и улыбнулся. Маллион зевнул и улегся поудобней. — Неплохо бы обсудить, куда мы теперь отправимся. Задерживаться здесь смысла нет, это ясно. Я хочу сказать, тут ведь нет ничего интересного, верно? Может, где-нибудь по соседству и найдется пара кротов, но следов я пока что не замечал. А кроме того, мне хотелось бы добраться до одного места…
Босвелл
Как выяснилось, по лугам пронесся слух, будто в расположенной неподалеку Нунхэмской системе поселился пришедший туда с севера крот-воин, который обучал других кротов искусству борьбы. Имени его никто не знал, но говорили, что он не задержится в Нунхэме надолго. Несколько луговых кротов отправились туда в надежде поступить к нему в обучение, а Маллион, который поначалу не собирался присоединяться к ним, передумал и пустился в дорогу в одиночку.
— А потом я свалился в канаву и решил было, что мне пришел конец. Но теперь уже совсем скоро наступит весна, и, мне кажется, нам было бы неплохо попробовать добраться до Нунхэмской системы.
— То есть ты хочешь, чтобы мы отправились с тобой, потому что втроем путешествовать безопасней, чем в одиночку, — сказал Босвелл.
— В общем, да, — ответил Маллион, — если только у тебя нет идей получше.
Идеи у Босвелла были, однако он понимал, что Брекен к возвращению в Данктон еще не готов. Вдобавок история, поведанная Маллионом, заинтересовала его, и, после того как Маллион изложил ему свой план, он объяснил Брекену причину такого интереса: в архивах Аффингтона нередко встречались упоминания о странствующих воинах. Более того, один из них написал Книгу Сражений после того, как принес обеты и дал клятву никогда больше не вступать ни с кем в бой.
— Мне кажется странным, что после этого он написал книгу о баталиях, — заявил Брекен.
— В ней говорится не о том, как вести бой, а о том, как избежать необходимости вступать в сражения, — последовал загадочный ответ Босвелла.
— Маллион, а где находится это место?
Маллион замялся, и тогда выяснилось, что дороги до Нунхэма он не знает. Один из старейшин посоветовал ему «прислушиваться к зову Камня», но Маллион не понял, что это значит.
— Значит, в Нунхэмской системе есть Камень? — спросил Брекен, но Маллион не знал и этого.
Камень, везде и повсюду Камень. Брекен вспомнил о силе притяжения Камня, о невидимой линии, протянувшейся между Данктоном и Аффингтоном. Брекену не надо было объяснять, что имел в виду старейшина.
— И ты даже не знаешь, в какой стороне он находится? — продолжал допытываться Брекен.
— Однажды на Луга пришел крот, которому довелось побывать в Нунхэме. По его словам, он расположен па севере.
— Если там есть Камень, возможно, мне удастся его учуять, — сказал Брекен и тут же изумился смелости собственного заявления.
Босвелл с Маллионом остались в норе, а он поднялся па поверхность, вышел в поле и остановился среди травы рядом с кустиком засохшего чертополоха, довольно плохо представляя себе, что делать дальше. Утро выдалось холодное, но трава в поле, в отличие от чертополоха, уже начала понемногу оживать, а из зарослей кустов, росших рядом с деревьями, под которыми находилась сооруженная Брекеном система, доносилась звонкая песня черного дрозда, и его радостные заливчатые трели были слышны по всему полю.