Бремя империи 2
Шрифт:
Средиземное море. Ударный авианосец "Николай Первый"
Лифт поднимался медленно, хотя и плавно. Ему надо было преодолеть всего то семь метров, обычный пассажирский лифт на это тратит несколько секунд. Этому же лифту потребовалось больше двух минут, правда, лифт этот был грузовой и груз у него был солидный. Весом больше тридцати тонн.
Наконец, лифт остановился, замер на одном уровне с палубой стального гиганта, явив миру хищную, двухкилевую стальную птицу с двухместной приплюснутой, характерной формы кабиной – это был единственный самолет в мире, где два пилота сидели не друг за другом, а друг рядом с другом, поэтому и кабина такой формы. Тактический корабельный бомбардировщик С-34К.
Как только стопоры зафиксировали площадку самолетного лифта в крайнем верхнем положении, к самолету подбежали техники из палубной команды, освободили стопоры шасси. Самолет медленно покатился на исходную…
– Вышка, я "Шершень-два-один", исходную занял!
– Принял, "Шершень-два-один", на исходной!
Ради этого вылета на авианосце приостановили полеты на целых полчаса. В условиях, когда в Средиземном море и рядом с ним кого только нет – на входе в Красное море остановленная британская эскадра с одним сильно поврежденным и одним неповрежденным авианосцами, остановившая ее наша эскадра с одним русским и одним германским авианосцами. Ошивающаяся в районе Гибралтара объединенная, англо-американская эскадра с тремя авианосцами – с нее производились полеты, но пройти Гибралтар и войти в Средиземное море она не решалась. Прижавшие ее к берегу со стороны два германских и один русский авианосец с кораблями обеспечения. Идущие полным ходом к району возможного конфликта еще один русский и два американских авианосца. Находящийся в Средиземном море "Колчак", на который тайно перебросили десять СВВП – самолетов вертикального взлета и посадки – это не считая способных нести противокорабельные ракеты вертолетов, которые на нем были всегда. Одна эскадра сменяла в воздухе другую, операторы с авианосцев, с земли и с самолетов ДРЛО едва успевали отслеживать все цели. Иногда свои самолеты и самолеты противника разделяли меньше ста метров. Чтобы в таких условиях приостановить полеты с одного из авианосцев пусть и всего на полчаса – для этого нужна была веская причина, очень веская. И она была именно такой.
Техники палубной команды сноровисто закрепили бомбардировщик на катапульте, провели последний визуальный осмотр, сняли стопоры с вооружения. Самолет должен был идти один, без отдельного истребительного прикрытия – впрочем, русские истребители были на всем маршруте полета и в обиду бы они не дали. После выполнения задания, самолет уходил не обратно на авианосец, а вглубь русской территории и должен был приземлиться не на авианосец, а на базу под Константинополем. И если над морем в воздухе установилось неустойчивое равенство – то над сушей господствовали русские ВВС, да еще и от Константинополя разворачивались системы ПВО дальнего радиуса действия, чтобы восполнить пробитые бреши в системе противовоздушной обороны региона. Британские и американские летчики это понимали, и соваться туда не решались, ограничиваясь полетами над морем.
Старший техник палубной команды отбежал на несколько метров, махнул ярким флажком – все системы в норме, можно лететь. Пилот провел ладонями по забралу гермошлема – это была его привычка еще со стародавних времен. Его звали Николай Михайлович Кудасов, его звание было полковник ВВС РИ, командир палубной эскадрильи "Шершень" Черноморского флота и в воздухе он провел больше двадцати лет. Для этого задания компьютер выбрал его как самого опытного пилота эскадрильи. Его штурман, подполковник Забалуев летал с ним еще со времен летного училища – в общем если потребуется иллюстрация к словосочетания "идеальный экипаж", то скорее всего это будет фотография Кудасова и Забалуева на фоне их стальной птицы.
Вооружение у "птицы" на сей раз было необычное. Обычно такой самолет нес три ракеты "воздух-воздух" ближнего радиуса действия, две – среднего радиуса действия и одну, две или четыре противокорабельные ракеты в зависимости от их типа. Но сейчас цель находилась на берегу, поэтому противокорабельные ракеты заменяли управляемые авиабомбы КАБ-900. Две – с лазерными системами наведения, еще две – с телевизионной, в которую были забиты спутниковые фотографии цели. Две несли боеголовки объемного взрыва, еще две – обычные, начиненные очень мощной взрывчаткой. Для того, чтобы гарантированно поразить цель, хватило бы и одной бомбы – но для подстраховки взяли четыре…
Старший команды палубных техников условным жестом показал, что катапульта к самолету зацеплена, стопоры сняты.
– Вышка, я "Шершень-два-один", предполетный контроль пройден, катапульта зацеплена, ожидаю разрешения на взлет.
– Вас понял, "Шершень-два-один", после взлета занимайте эшелон один-пять-ноль* и ждите указаний от "Дозорной башни".
– Принято!
– Разрешение на взлет получено.
– К взлету готов!
– Обратный отсчет!
Обратный отсчет вели не с башни, а палубная команда. Когда техник показал "один", Кудасов крепче взялся за штурвал, на мгновение закрыл глаза. "Ноль" – и привод паровой катапульты с чудовищной силой бросил машину в сторону моря. Тяжелый самолет разгоняли по первой, длинной дорожке и за пару сотен метров разогнали до скорости свыше трехсот километров в час. Смазанной тенью по правую руку мелькнула серо-стальная башня "острова", у самого края дорожки Кудасов дал двигателю форсаж. Объединенная мощь катапульты и двух реактивных двигателей вышвырнула стальную птицу с палубы, на мгновение она клюнула вниз, к волнам – но почти тут же выровнялась и пошла над серо-синей морской гладью, забирая все выше и выше. Полковник Кудасов отключил форсаж – машина уже могла держаться в воздухе и без него.
– Вышка, я "Шершень-два-один", взлет прошел штатно.
– Вас понял, "Шершень-два-один", передаю вас "Дозорной башне". Удачи! С нами Бог!
– И за нами Россия! – ответил Кудасов.
И почти сразу же на той же частоте…
– "Шершень-два-один", я "Дозорная башня – три", наблюдаю вас отчетливо. Занимайте эшелон девять-два нуля, он свободен до самой цели. По фронту от вас свободно!
Позывной "Дозорная башня-три" принадлежал самолету ДРЛО, он описывал круги на высоте двенадцать километров примерно сорока километрами южнее, с эскортом из четырех тяжелых истребителей. Это был двухдвигательный самолет, очень похожий на пассажирский. Вся внешняя разница была в том, что иллюминаторов на бортах не было, а на "спине" самолета вырос здоровенный "горб" антенны многофункционального радара, прикрытый радиопрозрачным куполом. Такой радар, при схожих характеристиках с установленными на самолетах АВАКС "тарелками" был лучше защищен от повреждений и помогал экономить топливо.
Тактический бомбардировщик, оставляя за собой белый, перистый след, прянул вверх, с каждым метром приближаясь к ослепительному диску в синеющей выси…
На специальной десантной платформе "Адмирал Колчак" группа техников устанавливала на длинные, десятиметровые, рельсы-салазки, установленные под углом шестьдесят градусов к палубе большой, странного вида аппарат – с пятиметровым размахом крыльев, сделанный из радиопрозрачной пластмассы он почти не давал отметки на экранах радаров. В длинном обтекаемом теле аппарата была установлена мощная аппаратура связи с авианосцем, видеокамера для разведки и корректировки маршрута, навигационный компьютер, в который можно было забить маршрут беспилотного разведчика. Шасси у беспилотника не было – запускался он с таких вот рельсов пусковой системы, а приземлялся при помощи небольшого парашюта, прямо на воду. Двигатель – обычный, поршневой, работающий на обычном, высокооктановом бензине, винт толкающего типа, система управления самая примитивная, скопированная с авиамоделей. Также у этого беспилотника был отсек для полезной нагрузки – сейчас в нем был установлен мощный лазерный целеуказатель армейского стандарта. В целом, этот самолетик был поход на модели, которые мастерили скауты в авиакружках – простой и дешевый, разобьется или собьют – не жалко.
Техники последний раз проверили правильность установки самолетика на пусковой системе, принесли и осторожно прикрепили к брюху беспилотника пусковой ускоритель – мощную пороховую ракету в кожухе красного цвета. Это был самый опасный момент в процедуре запуска – не дай Бог ракета взорвется в руках, костей не соберешь. Размотав провода, ведущие к детонатору ракеты, техники отошли на положенные пятнадцать метров.
– Пятый аппарат к запуску готов! – лаконично доложил старший техник
– Пуск разрешаю!
Техник утопил красную кнопку на небольшом пульте, лисий хвост пламени вырвался из сопла ракетного ускорителя, мазнул по палубе, воспламенившийся порох бросил самолетик вперед. Мгновенно разогнавшись по рельсам, беспилотник взмыл в небо. На пятой секунде полета порох выгорел окончательно и красная ракета, уже пустая, отделилась от самолета и полетела вниз, в море. Одновременно, зачихал двигатель, уверенно закрутился винт. В операторской комнате "Колчака" оператор системы хлопнул в ладоши, увидев как разноцветные полосы на экране монитора под номером пять сменила серая картинка, показывающая волнующееся серое море и строгий силуэт "Колчака" вдали…