Бремя колокольчиков
Шрифт:
Трапезная была тесной и, когда разворачивались к иконам молиться, то священники фактически упирались лицом в стену. Настроение было веселое, пасхальное, и Глеб решил, что самое время.
– Батюшка! Радость такая, Христос Воскресе, а мы молимся, как у стены плача...
– А вы, отче, антисемит?
– без тени улыбки ответил отец Иосиф...
После к Глебу подошел староста и попросил больше к ним в храм не
приходить. Сказал, что так отец Иосиф благословил... И вот, теперь он шел домой и думал...
«В Церкву едут по утру все интеллигенты»
Хошь в ад, хошь - в рай!
Куда хочешь - выбирай.
Александр
– Вы слышали, что у нас тут днём за история была?
– спросил совсем молоденький алтарник Глеб у регента будничного хора Клавдии, женщины пенсионного возраста, всегда умевшей хорошо рассказать что-то интересное из своего богатого прошлого и метко описать настоящее.
Глебу не терпелось хоть чем-то её удивить, заставить хоть секунду смотреть на него так, как он смотрит на неё, когда она рассказывает.
– Нет.
– Кратко ответила Клавдия, выкладывая на аналой8 ноты для вечерней службы.
– Представляете! Приехал один мужик бородатый с Библиями. Говорит: «Для храма бесплатно» Ну настоятель: «Давай!» А тот: «Можно я в туалет схожу?» Наш отец ему: «А у нас нет туалета для прихожан...» Мужик ему: «Как же? У вас разве места нет или средств не хватает?» Ну а наш: «Дома в туалет ходить надо, а не в храме Божием!» А этот: «А вы как же?» «А мы», - говорит, - «духовенство, мы другое дело». А этот с книгами: «Ну, раз у вас туалета для людей нет, то вам и Библий не надо!» Взял и уехал, представляете! Наш ещё долго орал, что нельзя этих евреев близко к церкви подпускать, что от них один вред, и вообще правильно их Сталин в Биробиджан. Мужик с Библиями выглядел... вполне характерно.
– М-да, значит так и не будет туалета, - безо всякого энтузиазма сказала регент.
– А ты-то, что радуешься? Понимаю, ты молодой, ты дотерпишь, а нам- то старикам как?
Глеб смутился. Такой реакции от Клавдии, так много говорившей о подвижниках и отцах той, послевоенной церкви, он не ждал.
– Не знаю... Как-то забавно, что так настоятеля подкололи, но ведь и этот, с Библиями, не прав. Нельзя так с батюшками, да и как мерить Библии
туалетами?
– Подкололи! Так ты ничего и не понял! Людьми, а не туалетами!
– Но... Библия... она и учит...
– попытался парировать смущенный юноша.
– Чему она тебя учит?
– Ну... быть человеком... послушанию Богу...
5 Башлачёв Александр (1960 - 1988) – русский поэт, автор и исполнитель песен. Ключевая (фигура и икона для поклонников русского рока, один из важнейших его представителей.
Алтарник – мужчина-мирянин, помогающего священнику служить в алтаре. Алтарь – восточная часть христианского храма, находящаяся на возвышении, предназначенная для священнослужителей и обычно отделённая от остального храма иконостасом.
7 Регент – дирижёр церковного хора.
8 Аналой – высокий столик с покатым верхом, на котором в церкви кладут иконы или книги.
а
– Что ты знаешь о послушании Богу? Ты вот Библию читал, и что? Есть оно у тебя?!
– Нет, но...
– Вот и иди с глаз моих кадило разжигать, балабол.
После службы Глеб поехал на домашний концерт, квартирник. Обычно встречались в метро небольшими группами и шли с сопровождающим, знавшим адрес. Следили, чтоб никого постороннего не было. Предосторожности были не лишними - не так давно свинтили квартирник БГ[5], тот едва успел три песни сыграть.
Сегодняшний квартирник был закрытым: пускали только друзей хозяина квартиры или музыканта. Народу должно быть немного, собственно, только поэтому Глеб и пошёл сейчас на Башлачёва, который казался ему грубоватомрачноватым.
Но ожидания Глеба не оправдались. Народу в восемнадцатиметровую комнату набилось битком. Всё равно все приходили с друзьями. Было очень душно, начало затягивалось, и Глеб даже думал уйти, но пожалел заплаченной трёшки. Начался концерт.
После первых двух песен молодой алтарник слушал, уже затаив дыхание. А когда Сашбаш запел своего Ванюшу, дыхание у Глеба спёрло, в жар бросило от слов: были к дьякону, к попу ли, интересовалися. Сине небо вниз тянули, тьфу ты! Надорвалися. Балладу Глеб уже слышал, но краем уха, не до конца, поэтому, чем это всё кончится - не знал. И когда раздалось последнее: как в снежном поле душа гуляет, он едва сдерживал слёзы, и, одновременно, какой- то рвавшийся из глубины истошный крик...
Из квартиры он вышел бледный. Задумчиво побрёл по улице.
– Привет!
Глеб вздрогнул. Рядом стояла девчонка с длинными светлыми волосами, стянутыми хайратником[6]. Она тоже была на квартирнике и ещё там привлекла внимание Глеба, да и сама, кажется, заметила его. Но теперь, оглушённый впечатлением от концерта, Глеб напрочь забыл об этом.
– Привет.
– А ты что такой грустный идёшь? Не понравилось?
– Нет, как раз наоборот! Всё очень круто... Я и не ожидал...
– А по виду твоему не скажешь, что понравилось.
– Ну... я просто под сильным впечатлением...
– Понимаю... Но всё же: рок-н-ролл - славное язычество![7] Должно быть весело, не смотря ни на что, я так думаю, - продолжала разговор девушка.
– Не знаю... А какой выход в этом? Что дальше? Нет, всё честно, всё хорошо, клёво. И правду-матку режет - как оно всё у нас... До боли, крика режет. Но... что дальше? Ведь должен же быть смысл, должен быть выход! Здесь-то - тупик!... Этот бесконечный наш тупик: сутками и литрами... Это бесконечное наше язычество. Нет, не по исповеданию, а по жизни, понимаешь? В Боге только выход, в любящем Боге, а иначе - самоуничтожение или бег по кругу без конца...
– Ты интересно говоришь, хоть я и не совсем с тобой согласна. Есть язычество и светлое, очень доброе и красивое, - посерьёзнела девушка, - меня Света зовут, а тебя?
– Глеб...
– Что-то домой не хочется, да и погода хорошая. Пойдём погуляем?
– Мне торопиться некуда...
– согласился юный алтарник, - я тебя не слишком загрузил?
– Да не... Я ж сказала, что мне интересно... Ты где учишься?
– В Историко-Архивном, а ты?
– Я - в музыкальном училище...