Бремя обвинения
Шрифт:
– Ничего, – возразил пассажир. – Главное мы сделали… – И он похлопал себя по левой стороне груди.
Водитель, мельком взглянув на спутника, улыбнулся.
Они пролетали поворот за поворотом, но преследователь не отставал, а боковых дорог здесь не было, свернуть в сторону, сбить «мерседес» со следа они не могли. Они мчались мимо небольшой группы домов, когда заметили впереди еще один автомобиль. Через две-три мили водитель «фольксвагена» понял, что эта машина идет впереди не случайно. Их взяли в клещи. Очевидно, хозяин коттеджа как-то связался с этим поселком. Но почему они не задержали их в поселке?
– Теперь
Он стал понемногу сбрасывать скорость. «Мерседес» тоже замедлил движение. Сохранил прежнюю дистанцию и первый автомобиль.
– Я понял, что они хотят, – сказал водитель. – Впереди есть скала, она выходит прямо к дороге. С другой стороны – пропасть. Там они остановят первую машину, она не даст проехать нам, а вторая прижмет сзади.
– Может быть, бросим машину? – предложил пассажир.
– Нет. Надо сделать так, чтобы они не искали нас. Ведь им неизвестно, сколько человек в машине. И потом, у меня есть план. До скалы будет еще переезд…
– Кажется, «мерседес» прибавил скорость, – сказал пассажир.
Его спутник глянул в зеркальце и покачал головой.
– Вот что, – сказал водитель «фольксвагена», – сейчас я устрою маленькую аварию на переезде. Там рядом полицейский пост, и я сделаю все, чтоб их задержать как можно дольше. Главное – не дать им предупредить того, кто сейчас на судне.
– Я доставлю это на борт и расскажу обо всем нашему другу, Лейв.
– Хорошо. Товарищи предупреждены и следят за нами. Как только я устрою эту комедию на переезде, они начнут действовать по другим каналам. Возможно, удастся предъявить этой шайке соответствующие обвинения. А ты, Олаф, уходи… Тебе надо доставить зажигалки. Сейчас я приторможу. Вываливайся из машины в обочину. Но не поднимайся, пока они не проедут. Внизу тропинка. Она выведет тебя на железнодорожную станцию. Там возьмешь такси. Если нет машин на станции, вызови из города по автомату. Приготовься! Внимание! Торможу!
«Фольксваген» прижался к обочине, резко сбавил ход, открылась дверца, пассажир вывалился наружу и кубарем покатился по откосу, покрытому жесткой травой.
Он слышал, как рванулся, набирая скорость, «фольксваген», затем над его головой прошелестел шинами «мерседес», и все стихло.
Текст расшифрованной радиограммы, переданной майором Леденевым для полковника Бирюкова с борта возвращающегося в Поморск теплохода «Уральские горы»:
«Задание выполнено. Операция «Сорок четыре» сорвана. Личность Волка установлена. Он находится на борту. Волку о срыве операции, по-видимому, ничего не известно. О своем раскрытии оп тоже не подозревает. Леденев».
ВОЛК ИДЕТ В ЗАПАДНЮ
Лоцманская проводка в Поморский порт была обязательной для всех судов, и наших, и иностранных, и потому, сообщив с моря расчетное время подхода, «Уральские горы» добрались до Тюркиной губы и сбавили здесь ход, чтоб принять лоцмана на борт.
Едва громада теплохода замаячила на траверзе входа в губу, оттуда выскочил бойкий катеришко и резво помчался к судну.
С мостика было видно, как по штормтрапу поднялись на палубу двое.
– А кто второй? – спросил капитан Юков у старпома Федорова.
– Не
Когда государственный лоцман Поморского торгового порта и сопровождавший его человек поднялись на борт, все разъяснилось. Спутником лоцмана оказался московский корреспондент, имевший задание написать очерк о «встречающих корабли» – морских лоцманах.
– Что ж, это хорошо, – сказал капитан. – Располагайтесь как дома, вы – наш гость.
Лоцман занял свое место и, передавая команды рулевому, повел теплоход узким заливом в порт. Ходу до гавани было не менее двух часов, и журналист, поскучав на мостике, попросил разрешения осмотреть судно.
Капитан не возражал, и гость в сопровождении четвертого штурмана покинул рубку.
Осматривая помещения и службы «Уральских гор», журналист и его проводник как-то случайно оказались рядом с рестораном, и, обнаружив это, гость вдруг вспомнил, что не успел сегодня позавтракать.
– Так это мы организуем! – сказал штурман, проводил журналиста в малый банкетный зал, усадил за стол, а сам отправился за директором.
Леденеву передали, что на борту гость, журналист из Москвы, которого надо накормить по высшему разряду. Когда он вошел в банкетный зал, человек, сидевший спиной к выходу, повернулся, и Юрий Алексеевич увидел сотрудника управления лейтенанта Самсонова.
Оставив «московского журналиста» в ресторане, уверенный в том, что теперь тот в надежном месте, четвертый штурман извинился и поспешил к себе готовить приходные документы.
– Как видите, – сказал Самсонов, когда они остались с Леденевым вдвоем, – все в порядке: я вышел к вам навстречу за два часа до прихода судна в порт.
– Спасибо, – сказал Юрий Алексеевич, – это хорошо. Понимаешь, надо сделать так, чтобы Волк и Мороз не смогли связаться друг с другом. Возможно, Билл сумел сообщить в Поморск о провале операции «Сорок четыре», и тогда Мороз даст знать об этом Волку. Как бы они не придумали какой-нибудь финт!
– Полковник просил передать, что он вместе с нашими ребятами будет на борту «Уральских гор» в составе пограничного отряда. Увидите его в форме старшины-сверхсрочника. Разжаловал себя наш Василий Пименович… Ну а у вас какие соображения? Я в вашем распоряжении. В качестве журналиста могу бродить по всему судну и приставать с вопросами к каждому.
– Это удобно. Поручу тебе самого Волка. Твоя задача – по приходе в порт вертеться возле него и не оставлять ни с кем наедине. Смотри также внимательно за всеми, кто будет входить с Волком в контакт. Он не должен встретиться с Морозом…
Полковник Бирюков в форме старшины пограничных войск сидел в каюте Леденева и молча рассматривал своего помощника, стоявшего перед ним.
– Ну, здравствуй, – сказал он наконец, – с приходом тебя…
Василий Пименович поднялся, шагнул к Ледеиеву и крепко обнял его.
– Живой и здоровый, – констатировал полковник, – это главное…
– Пытались сделать мертвым или больным, – улыбаясь сказал Юрий Алексеевич, – вывернулся…
– Все-таки пытались? Ну ладно, давай по порядку. Я договорился, чтоб без моей команды пограничники никого на судно не впускали и не выпускали, даже портовые власти… Слушаю тебя, Юрий Алексеевич…