Бремя обвинения
Шрифт:
– А что тайник? Все ли там проверили? Нет ли чего нового?
– Эта территория, товарищ полковник, как вы знаете, во время войны была занята немецкими войсками. Возможно, они оборудовали убежище про запас с целью оставить в нашем тылу своих людей при отступлении. По-видимому, им никто не воспользовался. Между прочим, мы нашли там неплохой запас продуктов военного времени, консервы, сахарин, шоколад, хлеб в целлофане. Хлеб, кстати, хорошо сохранился, сам пробовал.
– Несерьезно, майор, – нахмурился Бирюков. – Продукты могли оставить именно с расчетом на то, что вы их отведаете…
– Тогда их не стали бы так тщательно прятать, Василий Пименович… Так вот… Продукты и оружие не тронуты. Судя по всему, и наш неизвестный побывал там впервые. Допускаю, что о тайнике знал Форлендер. Если он передал неизвестному план того места, где спрятал в сорок пятом году сейф, то мог рассказать и об убежище.
– О нем мог знать и кто-то третий, – сказал полковник.
– Допускается. Тогда мы имеем уравнение с двумя неизвестными.
– Может быть, и с тремя, дорогой майор. И в таком серьезном деле ни одного просвета.
– Кое-что есть, товарищ полковник. Вот, взгляните…
– Что это?
Василий Пименович с интересом смотрел, как майор Леденев разворачивал небольшой пакетик. В нем оказались спички. Пять спичек необычной формы. Они были массивнее простых спичек, головки из серы иного цвета. Каждая была завернута в лощеную бумажку.
– Противоветровые спички, – сказал Бирюков. – Откуда они у вас?
– Такими спичками снабжаются морские спасательные шлюпки, товарищ полковник.
– Это я знаю. И что же?
– А то, что их обнаружили под нарами в тайнике…
– Может быть, оставили немцы?
– Посмотрите листок, в который они были завернуты, Василий Пименович…
Полковник расправил листок бумаги. Это были страницы, вырванные из какой-то книги, 23-я и 24-я страницы…
Бирюков прочитал:
«…При закрывании пайола необходимо тщательно следить за тем, чтобы на втором дне не оставался мусор, стружки и другие предметы, которые могут загнить или засорить приемные сетки осушительной системы.
§ 135. При каждом осмотре пайола следует проверять исправность и плотность лючин над горловинами двойного дна, периодически вскрывать эти лючины и проверять плотность закрытия горловин…»
– Так это же какая-то флотская инструкция! – вскричал Бирюков.
– Совершенно верно, товарищ полковник.
Василий Пименович перевернул страницу и на обороте прочитал: «§ 142. Постоянное наблюдение за исправностью действия водонепроницаемых дверей, лацпортов, иллюминаторов и противопожарных дверей и правильное использование их в аварийных случаях являются важнейшей обязанностью судового состава. Ответственность за их состояние возлагается на старшего помощника капитана…»
– Это уже что-то, – сказал полковник Бирюков. – Надеюсь, вы узнали, откуда этот листок?
– Да, – ответил Юрий Алексеевич. – Он вырван из «Правил обслуживания корпуса судна и ухода за ним». Эти «Правила» утверждены приказом министра морского флота за № 440 от 14 ноября 1955 года и в 1956 году выпущены отдельной брошюрой издательством «Морской транспорт». Значит, в убежище побывали уже и после войны. Данный экземпляр печатался в одесской типографии «Моряк», что находится на улице Ленина, дом 26. Но эти сведения нам уже ни к чему… Такие «Правила» есть на каждом судне торгового флота, по два-три экземпляра. И в первую очередь, у старшего помощника капитана, так как корпус судна проходит по епархии старпома. Ну и у капитана со стармехом такие конечно же есть тоже… Вот они, эти «Правила». – Юрий Алексеевич достал небольшую книгу в синем картонном переплете и протянул Бирюкову: – Обратите внимание на седьмой параграф, товарищ полковник. Там как раз написано об ответственности старпома за правильное обслуживание корпуса судна, всех помещений, устройств и систем.
– Судя по вашим словам, вы склоняете меня к мысли, майор, что листок, в который завернуты спички, был вырван из книги, принадлежащей некоему старпому.
– Нет, я просто хотел подчеркнуть, что к этим «Правилам» чаще других обращаются старпомы. Только и всего, товарищ полковник.
– Гм… Ну ладно. Если новую загадку вы считаете просветом, Юрий Алексеевич, тогда вам и карты в руки. Начинайте новую операцию. Назовем ее… Ну, скажем, «Шведская спичка». Помните такой рассказ у Чехова?
– Помню.
– Вот и действуйте. Что намерены предпринять в ближайшее время?
– Думаю, что необходимо…
– Нет, погодите, Юрий Алексеевич. Сейчас уже поздно, вы устали. Жду вас завтра в десять с планом проведения операции. Прикиньте, кого дать вам в помощники. Вы свободны, майор. Кстати, нет ли у вас спичек? Нет, не шведских, обыкновенных… Зажигалка барахлит.
Выстрелы в Палтусовой губе раздались незадолго до того августовского дня, когда был убит диспетчер Василий Подпасков.
«ИСКАТЬ НАДО В ПОРТУ»
Василий Пименович Бирюков предложил Леденеву отправиться домой и подумать по поводу нового дела, связанного с выстрелами в Палтусовой губе.
…Он прошел в спальню, лег в постель и попытался заснуть. Перед ним плыли образы, созданные впечатлениями дня. Усилием воли Юрий Алексеевич отгонял их, они, сливаясь друг с другом, медленно ворочались и возвращались снова…
«Все внимание порту, – размышлял Юрий Алексеевич, – чует сердце, там связник Форлендера. В Поморске почти все связано с портом».
Он стал прикидывать, за какой бы потянуть конец, чтоб начать с него развязывать сложное дело. Вспомнились морские спички, листок из «Правил обслуживания корпуса судна», обнаруженные в тайнике. Надо будет негласно проверить все служебные экземпляры этих «Правил», успех маловероятен, но попробовать стоит. В сознании возникали самые фантастические версии, и Юрий Алексеевич не изгонял их. Он понимал, что действительность более разнообразна, чем самый изощренный набор предполагаемых вариантов.