Бремя обвинения
Шрифт:
Подпасков ушел, а Таня начала смотреть вниз, как суетятся люди на главной палубе, и если б она в эту минуту оглянулась, то увидела бы внимательные глаза человека, который стоял за трубой вентилятора и слышал их разговор с Подпасковым. Но Танино внимание было поглощено тем, что происходило внизу, и человек осторожно отодвинулся от вентилятора, шагнул к открытой двери надстройки и исчез.
БЕН ОБРЕЧЕН
– …Значит, говорите, туго пришлось… А я-то надеялся, что следующим рейсом доставлю Биллу и «посылку», и вас, – сказал Волк.
– Едва
Волк промолчал, подумав, что если б Мороз не подсказал ему в одном из своих писем о существовании тайника, то как раз у следователя они б и встретились с Беном. Волку не понравился тон, каким его подручный говорил с ним. Волк неприязненно взглянул на Бена, ругнул про себя Билла – мистера Гэтскелла, – так расхваливавшего Бена.
– Надо было не открывать пальбу, а спокойно предъявить документы, выдать себя за грибника, ягодника или черт знает за кого…
– Если б не моя борода, то меня б давно опознали. А что касается ваших советов по поводу стрельбы, то я бы рекомендовал вам заткнуться, Волк. Мне, старому разведчику, доводилось бывать и не в таких переделках, а вы всего лишь…
– Тихо! Мне плевать на ваш опыт, если он не приносит результатов. И потом, вы забыли, Бен, кто кому подчинен. Может быть, сообщить обо всем вездесущему Морозу? Связь с ним поддерживаю все-таки я…
– Ладно, Волк, я погорячился, извините.
– Оставим это, Бен. Что вам удалось разузнать о несчастном случае на «Вестероллене»?
– Сдается мне, что старпом «Вестероллена» Абрахамсен не случайно упал в трюм. Матросы с «норвежца» болтали между собой, что это произошло в тот момент, когда группа русских явилась к капитану, а затем вместе с ним направилась к старпому. По-видимому, Абрахамсен и был нашим связным. Мороз вам ничего не сообщал?
– Нет. Он передал только план. Но если план прибыл с этим норвежским старпомом, а его собирались арестовать – пути в Палтусову губу для нас больше нет.
– И я так считаю, – сказал Бен.
– Вот что. Готовьтесь еще раз проверить подходы к этому месту. Но сначала запросим Мороза, узнаем его соображения на этот счет. Что у вас по части сведений о базе атомных подводных лодок?
– Туго идет. Военные моряки приучены держать язык за зубами. Выпить с тобой выпьют, анекдоты слушают, сами умеют потрепаться, но о настоящем – ни слова. Денег я на эти кабаки извел – пропасть.
– Денег не жалейте. Нуждаетесь в средствах?
– Пока нет. Делаю заход через жен, те будут послабее. Тряпки любят, блестящие штучки – сороки, одним словом… А вот по комбинату «Поморскникель» кое-что можете передать Биллу. – С этими словами Бен протянул Волку небольшой тюбик голубой помады. – Микропленка, – сказал Бен. – Материалы операции «Никель».
– Хорошо, – ответил Волк. – Не совсем удачный футляр… Как бы судовые девочки не утащили для использования по прямому назначению. Небось перламутровая?
– Точно, – сказал Бен, – у меня всегда дефицитный товар.
…На стоянке такси было человек десять, но машины подходили часто. Он дождался своей очереди, открыл заднюю дверцу подошедшей к стоянке машины и, спокойно усевшись, сказал: «В Мурмино
Пассажир молча сидел позади водителя, но, когда такси выбралось из города, оживился, раскрыл коричневый саквояж и вытащил из него транзисторный радиоприемник. Заметив, что шофер глянул на пассажира в зеркальце, человек на заднем сиденье улыбнулся и, выдвигая антенну радиоприемника, сказал:
– Еле достал такую штуку… Племяннику на день рождения везу… Маленькая, а берет ого-го, хорошо берет. И сети никакой не надо, от батарей работает.
С этими словами пассажир включил приемник, и в кабину ворвались разноязычные голоса, обрывки мелодни, писк морзянки. Водитель одобрил подарок, добавив, что чересчур даже хороший подарок, дорогой, на что пассажир заметил, что дети сестры ему, как родные, поскольку своих у него нет, и дело не в деньгах, Лишь бы вещь была стоящая, а такая своих денег стоит, это точно… Разговаривая, он крутил колесико настройки, не задерживаясь подолгу на одной волне, но минут через пятнадцать занятие это ему надоело, пассажир щелкнул выключателем, сложил антенну и убрал радиоприемник в саквояж.
Машина тем временем подобралась к крайним домам Мурмино, затем проскочила к центральной площади, где высилось здание санатория «Рыбак», а дальше шли кварталы новой застройки, пятиэтажные коробки.
– Я сейчас, – сказал пассажир, – подарок отдам, рюмку хлопну и назад.
– Только недолго, – пробормотал шофер.
Не то чтоб он не доверял пассажиру, а все-таки неуютно, когда отпускаешь клиента, а на счетчике более трех рублей.
– Что вы, шеф! – сказал пассажир. – На восемь утра отход заказали, а я к тому ж с ноля часов на вахте.
С этими словами он подхватил саквояж и исчез в подъезде. Через восемь – десять минут человек подошел к машине. Саквояжа с ним не было.
– Знаешь, браток, – виновато заговорил он с водителем такси, – упросили-таки родичи остаться. Отправим, говорят, к вахте-то… Ты уж поезжай один, а дорогу назад, как обещано… Вот, держи монеты!
«Волга» развернулась и пошла к центральной площади, где была стоянка такси – шофер надеялся подцепить попутчика в Поморск. Еще через четверть часа из подъезда дома, к которому подъезжало такси, вышел давешний пассажир. В руках он держал саквояж. Пассажир неторопливо огляделся и медленно направился к площади. Неподалеку пофыркивал длинный «Икарус». В автобусе было немного народу. Бывший пассажир светло-серой «Волги» сел на заднее сиденье, в левый угол, поставил саквояж на колени и, приподняв воротник плаща, отвернулся к окну. Так он и просидел не двигаясь до самого Поморска.
– …Это четвертая передача такого типа за последние шесть месяцев, – сказал полковник Бирюков. – Если верить нашим экспертам, именно в этой передаче ключ к шифру. Так что они вам объяснили, майор?
– Видите ли, товарищ полковник, это особый шифр, который не может быть разгадан до тех пор, пока в руках дешифровальщика не будет определенное количество текста. В данном случае необходимо было дождаться четвертой передачи… Теперь она перехвачена нами, и расшифровка ее – вопрос времени.