Бремя тела
Шрифт:
VI
Поезд тронулся резко, с толчком, так, что сверху на Ксению упала чья-то куртка. Правда, она смогла вовремя увернуться. Взглянув в окно, она с удивлением увидела Ксиву: он стоял на платформе и, улыбаясь, махал ей рукой. Поезд набирал скорость: Ксения тоже улыбнулась и помахала рукой, но Ксива, вероятно, уже не мог этого видеть.
«Что он тут делает? Неужели пришел провожать меня? Нет, Ксюша, не обольщайся. Либо он на что-то рассчитывает, на то, что ты станешь его очередной девушкой, либо… Нет, Ксюша, ему просто нечего делать, не с кем развлечься, и он клеит тебя. Забудь! Выброси из головы и не обращай внимания на таких, как он. Ну, увиделись,
В плацкартном вагоне было не продохнуть. Ксения сидела, прислонившись к окну, изредка попивая лимонад. Поезд мчался среди лесов, бесконечных городков и поселков, куч мусора и зарослей борщевика. Для Ксении все они были чужими, не вызывавшими эмоций. Она ощущала радость от того, что всего через несколько часов увидит родной Череповец и ей станет намного легче: легче будет думаться и дышаться.
Лишь когда из-за деревьев показался знакомый железнодорожный мост, а под ним гладь Рыбинского водохранилища, Ксения вздохнула с облегчением. Череповец встретил ее облаками, непривычной после Петербурга тишиной и запахом растворимого кофе из киоска на вокзале. Вокзал показался ей бесконечно родным, даже по нему она успела соскучиться: по его неудобным скамейкам, узким деревянным дверям, квадратным вокзальным часам, по сооруженной не так давно часовенке. И даже перед изысканным по сравнению с питерскими, рвущимися вверх новостройками, приземистым зеленоватым зданием Ксения испытывала едва ощутимый трепет.
Тишина была и дома: мама была на работе, сестра переехала к мужу. Встречать ее с поезда, помогать нести сумки и кормить завтраком было некому. Ксении пришла в голову странная мысль: понадобилось приехать в родной город и ощутить эту пустоту для того, чтобы понять, насколько дорога для нее была баба Лара и как ей теперь ее не хватает.
В ее комнате все было по-прежнему. Правда сама комната показалась Ксении по-особенному светлой и просторной, и как будто даже потолок стал выше и белее.
«Ага, конечно белее, никаких тебе темных пятен, Ксюша. Так что выбрось все грязные мысли, меньше слушай разговоры о сексе и меньше сплетничай, и тогда все у тебя будет в полном порядке».
Она бросила вещи в угол, заглянула на кухню и всухомятку поела оставленного на столе печенья.
Через час она уже мирно спала на своем диване, мягком и удобном в отличие от кровати в общежитии. Проснулась она уже под вечер от того, что кто-то гремит на кухне посудой. Мама суетилась у плиты, когда Ксения, ступая почти неслышно, пробралась на кухню и уселась за стол. Это был ее излюбленный детский трюк.
— Как доехала? — не отрываясь от плиты, спросила мама, но, не дождавшись ответа, все же обернулась. — Что-то ты бледная совсем. Укачало, наверное, в дороге.
— Неа, нисколько не укачало. Просто душно, мама. И вроде бы и не жарко, а душно. Что-то я сама не заметила, как проспала весь день, — Ксения взглянула на любимые мамины ходики на стене. — А ведь погулять хотелось и столько всего.
Еще собирая в дорогу сумку, Ксения мечтала, что приедет в Череповец и сразу же побежит навестить сестру Иру и свою лучшую подругу Лену, с которой они учились вместе в одном классе и когда-то даже сидели за одной партой. После школы Лена не стала никуда поступать, а пошла работать в фирму к родителям. Ее родители когда-то работали на стройке, а потом стали работать на себя, делать ремонты в офисах и квартирах. Ксения не осуждала подругу, но и понять отсутствие в ней стремления к получению образования тоже не могла.
— Ничего, еще успеешь. Сейчас накормлю тебя, голодающую студентку, и катись куда хочешь, только ключи не забудь взять. Куда пойдешь-то?
— Да, наверное, к Ленке в Матурино, — уплетая в обе щеки мамины котлеты, ответила Ксения. — К Ире завтра пойду с утра.
— Давай-давай, сходите с Иркой на пляж, позагораете, а то ты бледнющая. Видно из-за учебников там в своем Питере и не вставала, пятерки зарабатывала.
— Мама! — Ксения топнула ногой. — Давай не будем об учебе, дай хоть на время о ней забыть, я только от этого всего отошла. До сентября об учебе ни слова!
— Ого, какой ты стала грозной! — улыбнулась мама. — Кстати, я тут Ленку с парнем видела с каким-то. Ехала в автобусе, а они идут по улице, о чем-то болтают себе. Смотрю, Ксюш, счастливые они такие!
Ксения знала эти мамины фокусы: о чем бы ни был разговор, он обязательно плавно и незаметно переходил в обсуждение того, что Ксении неплохо было бы познакомиться с парнем или хотя бы перестать быть недотрогой и сходить пару раз с подругами в клуб, на дискотеку или в кино. Все уверения Ксении о том, что в клуб или в кино она преспокойно может сходить и одна, что дискотеки ее не интересуют, потому что она толком не умеет танцевать, мама пропускала мимо ушей. А видя, как Ксения игнорирует ее недвусмысленные намеки о необходимости личной жизни, и вовсе иногда приходила в ярость. Поэтому Ксения поспешила дожевать салат и котлеты как можно быстрее, почти на ходу попить чаю — и вот она, свобода.
От Шексны веяло желанной прохладой, а проходя по Октябрьскому мосту Ксения и вовсе ощутила холод. Рядом проносились машины, внизу на воде отражались бликами солнечные лучи, и местами играла мелкая рыба, оставляя на воде небольшие круги. Ветер чуть посвистывал в железных конструкциях, как будто это был совсем не мост, а большой музыкальный инструмент с декой, струнами и всеми остальными непременными атрибутами.
Дорога к Лене была Ксении и знакомой, и незнакомой одновременно. Казалось, она знает каждый поворот, каждое дерево. Но спустя почти год после последнего такого похода она почему-то боялась заблудиться. Ксения ускорила шаг: невдалеке показались небольшие домики, ничего общего не имеющие с городской застройкой.
Подойдя к дому, Ксения постучала по забору ногой — если кто-то был дома, то обязательно открывал. Залаяла собака.
— Полканчик, не признал что ли? — Ксения протянула в щель между забором и калиткой руку и погладила крупную черную овчарку, прибежавшую на ее стук. — А хозяйка твоя где? Где Лена? Лена дома?
Полкан заскулил и стал лизать руку теплым шершавым языком. «Дома они, — с облегчением вздохнула Ксения и обрадовалась тому, что застанет дома Лену или ее родителей, которых тоже давно не видела. — Если бы дома их не было, Полкан меня бы и близко к забору и калитке не подпустил». Что делать в таких ситуациях, Ксения знала. Она протянула руку еще дальше и нащупала большую щеколду, которую нужно было потянуть влево. С трудом, но щеколда поддалась, и калитка открылась. Полкан прыгнул прямо на нее, от радости махая хвостом и поскуливая. Ксения почесала у Полкана за ухом: он тут же отпрыгнул, побежал к своей будке и там, развалившись на траве, как ни в чем не бывало, принялся усердно, с остервенением искать блох.
Закрыв калитку, Ксения направилась по мощеной белым камнем дорожке мимо кустов красной и белой смородины напрямик к дому. Дверь на веранду была открыта: Ксения не ошиблась, в доме кто-то был.
«Может, они в огороде и не слышали моего стука по калитке», — предположила Ксения и осмотрелась: среди немногочисленных грядок и за теплицами никого не было.
Стоя на крыльце веранды, она собралась уже крикнуть или постучать, но тут ее взгляд упал на зеркало, стоявшее на веранде в дальнем углу, у вешалки. В зеркале отражалась часть комнаты — большой диван и краешек серванта с посудой. В отражении в зеркале что-то мелькало. Ксения присмотрелась. На диване на боку лежала Лена, совсем голая. Ее правая нога свисала с дивана, а левая была высоко задрана наверх. С ней на диване был какой-то парень, Ксения видела его руки, согнутую ногу в колене и край лица, спрятанного за плечом Лены. Он прижимал ее к себе, они вместе раскачивались, как на детских качелях.