Бремя Верности
Шрифт:
– Итак, – сказал он. – Снова поражение и бегство.
Никто не ответил. Безмолвие было проклятьем само по себе. Бегство. Нет хуже слова.
– И где же он? С кем-нибудь разговаривал?
Огвай устало покачал головой. «Нидхоггур» побывал в самой гуще битвы, и на его нижних уровнях все еще пылали пожары.
«Теперь мы все злобные псы у стола».
– Так что нам делать? – спросил Гунн. – Он не выслушает меня.
– Он знает, что ты скажешь, – отозвался Огвай.
– Ждем, – сказал Скрир. Прозвище «Неторопливый Удар» являлось примером язвительности Волков – воин был быстрейшим
– Он примарх, – пробормотал Эсир.
– И что с того? Я присягнул свой клинок не чтецу рун, – сказал Гунн. – Я видел, как он сражался на Сорокопуте, и тот был Волчьим Королем.
– Ни один из нас не остался прежним, – заметил Огвай. – Таким, каким был на Сорокопуте.
– Мы можем все вернуть. Он должен сражаться, а не хандрить на «Храфнкеле».
Эсир встревожился, как и некоторые другие. У каждого были свои сомнения, но Русс все еще оставался повелителем Легиона.
– Так, что ты предлагаешь, Гуннар? – спросил Огвай. – Просто поскулить, чтобы тебе полегчало, или тебе есть что сказать?
Гунн медлил. Предательство так сильно распространилось по всему Империуму, что мельчайший намек на неповиновение казался опасным. По правде говоря, ярл не знал, чего хотел, кроме того, чтобы вернулись прежние времена: Русс с пламенем в сердце и проклинающий врагов с пеной на устах, и он сам подле своего господина, старый щитоносец, делающий то, для чего их создали.
Гунн попытался понять, что чувствовали другие, на что они будут готовы пойти, как склонить их на свою сторону. К тому же он знал, что слабо годился на эту роль – он был воином, собирателем черепов, а не дипломатом.
– Мы не можем бегать вечно, – сказал он, придерживаясь известной всем истины. – У нас нет карты туманности – туннели будут смыкаться и нам придется развернуться. Наступит расплата, и мы не можем потерпеть неудачу в третий раз. Мы должны найти выход.
В голосе послышалась нотка отчаяния. Он слышал ее, но не смог подавить.
– Выход будет.
Несколько голов кивнули. По воксу раздался низкий одобрительный рокот в сочетании с гортанным рычанием.
– А Волчий Король? – спросил Огвай.
Гунн твердо взглянул на него.
– Легион важнее примарха, – сказал он, ненавидя произнесенные слова, но не желая отказываться от них. – Возможно, именно этому нас учит здесь судьба.
Плененный «Йота Малефелос» шел с остальным флотом через извилистые проходы. Теперь захваченный корабль сопровождали корветы в цветах Космических Волков. В последние минуты перед тем, как отход стал всеобщим, на фрегат село несколько транспортных судов с кэрлами, сформировавшими костяк экипажа. Стая Бьорна методично прошла по всему кораблю: убивая оставшихся старших слуг Альфа-Легиона, запирая смертных среднего звена в камерах, прежде чем их можно будет оценить, и заставляя низших чинов и сервиторов выполнять свои обязанности. Оснащенные сенсорами команды проверили каждую палубу, ища мины-ловушки и обезвреживая все, что хоть отдаленно выглядело подозрительным.
А из-за того, что это был корабль Альфа-Легиона, здесь все было подозрительным, поэтому проверялось снова и снова.
Бьорн оставался на командном мостике, наблюдая за поспешным
Бьорн взглянул на экран авгура средней дальности, светившийся слева от командного трона. Отметки преследователей из Альфа-Легиона упрямо маячили сразу за пределами дальности огня лэнсов, ни разу не замедлившись. Их настойчивость впечатляла.
Не в первый раз он ловил себя на мысли о том, какие приказы получили Змеи. Поддерживал ли Альфарий связь с Магнусом? Стал ли Хан вслед за ним предателем? Немало примархов настолько ненавидели Волков, что поддержали бы их истребление. Наверняка, Ангрон. Возможно, Лоргар. Лев? Существовал ничтожный шанс, что он участвовал в этом, но его честь наверняка бы потребовала открытого объявления войны.
Что раздражало, так это неведение. Им было нужно добраться до Терры, услышать слова истины из уст Всеотца. До того момента, все что у них было – это слухи и тени.
Когда Бьорн в сотый раз прокручивал в голове различные сценарии, на сенсорной установке ближнего действия неожиданно вспыхнула руна. Он обновил входящие данные. Что-то приближалось к «Йота Малефелос» на большой скорости, по-видимому, отправленное с одного из Волчьих кораблей. Воин переключился на монитор реального изображения и увидел приближающееся судно. Его двигатели, выбрасывая бело-синее пламя, работали на максимальных оборотах, только чтобы не отстать от летящих вокруг гигантов. Противокорабельные орудия «Йота Малефелос» немедленно нацелились на непрошеного гостя, отслеживая его рваный курс на сближение.
– Отбой, – передал Бьорн орудийным расчетам, надеясь, что цепь командования работает и сигнал дошел до тех, кому предназначался. Он поднялся с трона и сошел с платформы, дав знак смертному капитану – кэрлу с экипажа «Рагнарока» – принять командование. Однорукий знал, где пристыкуется корабль, узнав его силуэт – межфлотский лихтер, рассчитанный максимум на четырех пассажиров. Воин понятия не имел, почему во имя Хель используют его на таких скоростях, когда доступна вокс-сеть или даже телепортеры, если им так сильно нужно связаться. Очевидно, кто-то решил, что важно прибыть лично.
Бьорн поспешил в расположенный под мостиком ангар – относительно небольшой отсек в сравнении с огромными основными стыковочными уровнями. По пути он повсюду ощущал едва различимые запахи Альфа-Легиона – смесь неопределенных ароматов, от которых было сложно избавиться, даже если бы дал приказ химическим командам вымыть водой из шлангов стены и палубу.
К тому времени, как он добрался до ангарной площадки, пустотные щиты над выходной апертурой были опущены, а грузовик шел на посадку. Корабль тяжело сел, принеся с собой смрад перегревшихся двигателей. От клиновидных стабилизаторов поднялись клубы пара, когда шасси коснулось палубы. С шипением открылся посадочный люк.