Бремя
Шрифт:
— Я вот что думаю, друг: надо будет придумать способ как связаться с группой. Наверняка же есть какие-нибудь… э-э-э… средства связи между виртом и реальностью? Пусть это будет дорого или сложно, но я попытаюсь. Ну, или сведения добуду. О Юдоль, например! — Я смачно рыгнул. — Кстати! Ведь "Юдоль" — это же прозвище. Интересно: какое у неё настоящее имя?
За широким витражным окном вновь завыл Альфа. Я вздрогнул, бокал выпал из рук и расплескался на белой скатерти. В ярком свете расставленных тут и там свечей вино напоминает кровь.
— Твою
Схватил салфетку и обмакнул в лужицу.
— Надо же! Умудрился обгадить! Что ты говоришь?
Гоблин перевел взгляд на окно. Слюна капнула на вилку и нож. Я стиснул зубы. Нестерпимо хочется подняться, дойти до противоположного конца стола и дать подзатыльник дегро. Три дня, проведенные в этом особняке, кажутся вечностью. Будто дом плывет в абсолютной пустоте.
Бросив в рот оливку, поднялся и, покачиваясь, направился к окну. Гляди-ка! Всё-таки напился! Уже неплохо. Жаль, в погребе нет ничего покрепче. Надо бы соседние особняки прошерстить, пока там гули не похозяйничали. Во всем доме окна занавешены. Кроме этого зала на втором этаже.
Опутанный черной паутиной, Альфа пытается освободиться, рычит и плюется огнем. Бедняга выглядит хреново: сияние между чешуйками приобрело болезненно зеленое свечение, левая рука вывернута под неестественным углом. Я плотно зашторил окно и поплелся обратно к столу. Тут же прогремел дикий вой боли Альфа.
— Заткнись уже, придурок. Совсем не высыпаюсь из-за тебя.
Плюхнулся на кресло.
— Может, вина налить? — обратился к Гоблину. — Хочешь? Нет? Ну молчи дальше. Я вот выпью. Знаешь, не то, чтобы я переживал из-за группы, просто хочу расслабиться. Тяжелые деньки, все дела. Ты-то, наверное, к битвам привычный. Капитан рассказывал, что вы с ним многое повидали. Хотел бы я послушать какую-нибудь занимательную историю…
Отпил из бутылки. Вспомнил, как вчера ходил к бане, но здание, к сожалению, превратилось в пепелище. Отряды дегро под управлением толстяка методично разрушают город. Склады, водонапорные башни, местный порт — всё сожжено. Капитан боялся, что Искусственный Интеллект будет держать здесь оборону, дабы перехватывать премиумов, но ошибался. Нотер'Гарот намереваются сравнять с землей.
— Ты там не уснул часом? — спросил я, подперев щеку кулаком. — Еще же рано! Наверное. В любом случае мы не допили вино. У тебе вон вообще бокал полный! Не порядок! Не пропадать же добру! Ты не стесняйся. Пей. Здесь чужих нет. Понимаю, ты хочешь оказаться дома. Жена больна! Но пока нет возможности вырваться. Хотя я что-нибудь придумаю, вот увидишь.
Большая часть свечей уже догорела, когда я нажрался. Кинув седьмую бутылку в стену, попытался подняться, рука дрогнула, и я распластался на полу. Почему-то это показалось невероятно смешным. Захохотал. Голова кружится, во рту солоно.
— Э-э-эй, друг! По-о-о-омги вста-ать…
Тишина в ответ.
— Дру-у-уг!
Пальцы нащупали что-то холодное. Поднес к глазам. Вилка. Видимо, уронил, когда ел. Причудливая вязь, красующаяся на металлической ручке, заворожила меня. Не знаю, сколько так пролежал, но на помощь ко мне так Гоблин и не пришел.
— Дру-у-уг!
Швырнул вилку к столу, что горой возвышается надо мной. Брякнуло.
— Да и че-о-орт с тбой! Тупой идиот! Как то-олько связлся…
Преодолевая тошноту, сел, огляделся. Каждую деталь в доме уже ненавижу. Эти дорогие дубовые панели на стенах, эти мраморные статуи то ли воинов, то ли богов — хрен их разберет! Даже чертовы резные двери кричат о богатстве прошлого хозяина. Пока низкоуровневые игроки дохнут в лесах от голода, жажды, холода и, конечно же, гулей, кто-то жирует в городе и не знает печали.
— Ненавижу! — закричал я. — Всех ненавижу! Ублю-у-удки! И прально, что стали дегро. Туда вам и дорога-а-а!
Схватился за спинку кресла, потянулся. Ноги ватные, передвигаешь ими, как стальными колоннами.
— Гоблин, ты где-э-э? Куда уже успел уйти, придурок?
С трудом удерживая равновесие, доковылял до входной двери, вытащил из миниатюрного металлического треножника свечу и направился по длинному коридору, заглядывая в каждую комнату на пути. Из-за духоты начал обливаться потом и тяжело дышать. Посмотрел на правую руку и с удивлением обнаружил, что не взял бутылку с вином.
— Проклятье! Го-о-облин! Я здесь! Ко мне! Ща-а-а мы с тобой в погреб сле-э-эзем! Бухла еще возьмем!
Обойдя полдома, решил спуститься на первый этаж и найти алкоголь. В конце концов, могу нажраться и без дегро. Душа требует праздника! Пусть в особняке играет музыка, пусть всё ярко переливается! И начхать на шастающих по улицам чудовищ! Запрусь на ключ и зашторю окна! Пусть всё катится в тартарары. Я-то живой!
Вспомнил, что Гоблин был колдуном, и снова стал его звать, словно собачку:
— Ко мне-э-э! Где ты, тупица? Хватило же ума куда-то утопать! У мня-а для тебя-а-а есть задание! Поручение, ха! Ха-ачу, шо бы тут всё светилось и пляса-а-ало! Ты мо-о-ожешь, я знаю-у-у!
Винтовая деревянная лестница утопает во мраке — на первом этаже свечи давно догорели. Максимально концентрируюсь, чтобы кубарем не скатиться по ступеням. Шаг, еще шажочек. И еще один. Перила так и норовят выскочить из рук, к тому же они наощупь неприятно холодные.
— Надо было оставаться в зале, — заворчал я. — Какого черта меня понесло в погреб? Уже-э-э язк заплетается-а-а, а я всё туда же!
На каждой ступени вижу свечные огарки. Эхо моих шагов гулко отдается в особняке. Будто дом не выдержит и развалится.
— Гоблин, мать его! Живо-о-о ко мне! Выпорю-у-у же! Что за херня, а? Я же теперь твой хозя-а-аин! Так и слушся меня, придурк! А иначе жены больше не увидишь! Понял, да?!
Оказавшись на первом этаже, поплелся в сторону кухни.
В темноте блеснули два изумрудно-зеленых глаза. От неожиданности я вскрикнул, потерял равновесие и, выронив свечу, упал задом на паркет.