Брестская крепость

Бешанов Владимир Васильевич

С началом артиллерийской подготовки противника в городе и крепости погас свет, прервалась телефонная связь. Средних командиров в батальонах насчитывались единицы. Командиры, сумевшие пробраться к своим подразделениям, вывести их не смогли и остались в крепости. Все выходы из бастионного кольца находились под плотным вражеским огнем.

Советская артиллерия, находившаяся в открытых парках, большей частью была превращена в металлолом на месте. Практически полностью погиб 1-й дивизион 131-го артиллерийского полка, материальная часть и конский состав артиллерийских частей, сгорели автомашины. Взрывами и пожарами было разрушено и уничтожено большинство складов с неприкосновенными запасами дивизий.

Таким образом, большое количество личного состава частей 6-й и 42-й стрелковых

дивизий остались в местах постоянной дислокации не потому, что они имели задачу оборонять крепость, а потому, что не могли из нее выбраться. Комиссар 6-й стрелковой дивизии М.Н. Бутан сообщал, что в районе сосредоточения из разрозненных групп бойцов удалось собрать в общей сложности менее двух батальонов (из пяти, находившихся в крепости) бойцов 84, 333, 125-го стрелковых полков и 9 орудий 2-го дивизиона 131-го артполка. Командир 42-й стрелковой дивизии генерал И.С. Назаренко в сентябре 1941 г. был обвинен в том, что «…проявил растерянность и бездействие, оставив в Брестской крепости часть войск дивизии, вооружение, продовольственные и вещевые склады». Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила комдива к расстрелу с заменой высшей меры на десять лет исправительных лагерей. Год спустя он был помилован и направлен в действующую армию.

И.С. Назаренко снова стал командиром дивизии, принял участие в Белорусской операции и погиб летом 1944 г., удостоившись посмертно звания Героя Советского Союза.

На территории крепости осталось 4,5–5 тысяч бойцов и командиров, которые и составили «бессмертный гарнизон».

Используя внезапность нападения, передовые части 45-й пехотной дивизии попытались овладеть крепостью с ходу. Ударная группа 1-го батальона 135-го пехотного полка в считаные мгновения захватила железнодорожный мост варшавской дороги. Первая волна 3-го батальона, прикрываясь огневым валом и дымовыми завесами, на резиновых лодках и понтонах форсировала рукав Западного Буга и, смяв пограничные наряды, ворвалась на Тереспольское укрепление. Двинулся вперед первый эшелон 130-го полка. С противоположной стороны — пока ни одного выстрела.

Правда, без потерь все-таки не обошлось. Шальной снаряд имперского производства накрыл диверсионную группу Кремера, уничтожил четыре из девяти штурмовых лодок и вывел из строя 20 солдат. Не без сомнений лейтенант решил продолжить рискованную операцию и направил наполовину уменьшившуюся флотилию в южный рукав Мухавца. Однако, достигнув Холмских ворот, лодки выскочили на мель как раз напротив казармы 84-го стрелкового полка, были обстреляны из окон первого этажа и вынуждены повернуть назад. Кремер не сдался, теперь он решил обогнуть Центральный остров северным путем. Такое неуемное стремление отличиться и заслужить Железный крест в вермахте называли «шейной болезнью». Буквально через пару часов честолюбивый лейтенант заработает пулю в голову от русского снайпера, а с нею и деревянный крест на свою могилу.

К 4 часам, едва немецкая артиллерия прекратила свою разрушительную работу, батальон майора Ельце через Северо-Западные ворота ворвался на Северный остров, занял значительную часть главного вала и повел наступление в направлении казарм 125-го стрелкового полка, Западного форта и домов начсостава. Немецкие саперы приступили к наведению 8-тонного моста от северной оконечности Тереспольского укрепления к западной части Кобринского. Но дальше дело застопорилось: по мере продвижения 1-го пехотного батальона в глубь острова с разных сторон все гуще летели советские пули, целенаправленно выбивавшие офицеров. Прогулка превращалась в серьезный бой.

Зато майор Ульрих сообщил о взятии Южного острова, правда, очень быстро он понял, что поторопился с докладом.

Почти одновременно три роты 3-го батальона Праксы промчались через Западный остров и, обходя отдельные очаги сопротивления, вышли к Тереспольским воротам, заняли прилегающие помещения кольцевой казармы, в том числе электростанцию, и проникли в Цитадель.

Здесь подразделения разделились. Одна группа бросилась к стоящему посреди двора зданию красноармейского клуба 84-го полка, в котором сразу обосновались пулеметчики и корректировщики артиллерийского огня; вторая,

мимо казармы 333-го полка и 9-й заставы, — к Трехарочным воротам и далее на Северный остров; третья — к Холмским воротам и зданию Белого дворца. Часть немцев, закрепившись в клубе, столовой комсостава (бывший дом ксендза) и отсеке столовой 33-го инженерного полка, открыла убийственный огонь по Трехарочному мосту и двору Цитадели, где метались безоружные, ничего не понимающие красноармейцы.

Но, несмотря на захлестнувший Центральный остров хаос:

— оставшиеся в живых пограничники 3-й комендатуры уже откопали заваленную кирпичами пирамиду, разбирают винтовки и гранаты;

— бойцы 9-й погранзаставы, в трусах, по команде лейтенанта A.A. Кижеватова достают из-под завала пулемет «максим»;

— в подвале 333-го стрелкового полка, где скопилось около 100 человек, лейтенанты А.Е. Потапов и A.C. Санин группируют вокруг себя знакомых бойцов;

— полковой комиссар Е.М. Фомин приводит в чувство красноармейцев 84-го стрелкового полка, расставляет их у окон, и два пулемета тупыми рыльцами смотрят во двор (в казарме больше 1000 человек, но командиров недостает катастрофически);

— играют построение в коридоре казармы 33-го инженерного полка: «Всем распоряжались младшие командиры-комсомольцы. Строй был шумный. Состав красноармейцев делился на группы, которые занимали оборону у окон. Вооружены были только винтовками с примкнутыми штыками и без патронов»;

— в казармах; 44-го и 455-го стрелковых полков, пытаясь соединиться с соседями, бойцы ломают перегородки отсеков между ротами, собирают цинки с патронами.

Штурмовая группа, продвигавшаяся вдоль внутренней стены кольцевой казармы к Белому дворцу, втянулась в проход между кольцевой казармой и оградой Инженерного управления. И здесь им во фланг от Холмских ворот ударили красноармейцы 3-го батальона 84-го стрелкового полка под руководством заместителя политрука Самвела Матевосяна. Пулеметы и винтовки били в упор, а затем:

Немецкая штурмовая группа в крепости. Июнь 1941 г.

«Какой-то глухой, протяжный шум послышался внутри казарменного здания, двери, ведущие во двор, рывком распахнулись, и с оглушительным яростным «ура» в самую середину наступающего немецкого отряда потоком хлынули вооруженные советские бойцы, с ходу ударившие в штыки. В несколько минут враг был смят и опрокинут. Штыковой удар, словно ножом, рассек надвое немецкий отряд. Те автоматчики, что еще не успели поравняться с дверями казармы, в панике бросились назад, к зданию клуба и к западным, Тереспольским, воротам, через которые они вошли во двор. А большая часть отряда, отрезанная от своих, кинулась бежать по улице к восточному краю острова, и за ней по пятам с торжествующим «ура» неслись атакующие бойцы, работающие штыками. А за ними, также крича «ура», бежали другие бойцы, вооруженные кто саблей, кто ножом, а кто просто палкой или даже обломком кирпича («Ура», — признается сержант С.Т. Бобренок, — чередовалось со словами не совсем удобными для записи. В них — гнев, и ненависть, и радость мести»)…

Это был первый контрудар, нанесенный германским войскам, штурмующим крепость».

Это были первые трофеи и первые вражеские пленные.

Путь назад для немцев оказался закрыт. Отступавшего противника шквальным огнем встретили пограничники 9-й погранзаставы, бойцы 132-го батальона НКВД, 333-го стрелкового полка.

Лишь часть прорвавшихся в Цитадель автоматчиков нашла убежище в здании клуба и столовой комсостава.

Штурмовая группа 12-й роты, проскочив через Трехарочные ворота на Северный остров, повернула направо и мимо вала прикрывавшей кольцевую казарму батареи, в казематах которой разбирали оружие и баррикадировали входы бойцы роты приписного состава 33-го инженерного полка, устремилась к восточным валам. Оттуда немцев встретили огнем, и они были вынуждены «повернуть оглобли». Но и назад, через Трехарочный мост, пути уже не было. Остатки группы, оказавшиеся в окружении, засели на валу батареи.