Брестский мир и гибель Черноморского флота

Войтиков Сергей Сергеевич

25 апреля 1917 г. в севастопольском цирке на делегатском собрании солдат и матросов флота и гарнизона А. В. Колчак выступил с докладом «Положение нашей вооруженной силы и взаимоотношения с союзниками», в котором констатировал: армия накануне распада, главная причина этого – германская пропаганда, которая вела к братаниям на фронтах и дезертирству [163] . Доклад командующего флотом произвел на присутствующих сильное впечатление. Под его влиянием ЦВИК решил послать на фронт и на Балтийский флот делегацию во главе с матросом Ф. А. Баткиным [164] для агитации за продолжение войны. Чуть позднее, 30 мая, А. В. Колчак отписал А. В. Тимиревой: «Политическая

деятельность, которой я занялся, чтобы отвлечь себя, создала два крупных эпизода: вернувшись из Петрограда, я решил заговорить открыто, и мне пришлось первому, ранее чем высказались правительство и командование, громко сказать о разрушении нашей вооруженной силы и грозных перспективах, вытекающих из этого положения. Мне удалось поднять дух во флоте, и результатом явилась черноморская делегация, которую правительство и общество оценили как акт государственного значения. Против меня повелась кампания – я не колеблясь принял ее и при первом же столкновении поставил на карту всё – и выиграл: правительство, высшее командование, Совет р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] и почти все политические круги стали на мою сторону» [165] . Здесь все же следует уточнить, что второй «эпизод» не стал таким уж «крупным».

163

Cмолин А. В. Указ. соч. С. 30.

164

Баткин Федор Анисимович (по другим данным – Исаакович) (около 1897–1924) – уроженец г. Севастополя, не окончил гимназию (по другим сведениям – студент Льежского университета). В марте 1917 г. – делегат Севастопольского Совета от союза учащейся молодежи, член согласительной комиссии при слиянии двух Советов. По свидетельству А. Вертинского, «краснобай, демагог и пустомеля». Своими речами о патриотизме привлек внимание адмирала А. В. Колчака. Был призван на флот и отправлен на флот и на Балтийский флот в составе Черноморской «патриотической» делегации, фактически возглавлял указанную организацию. В июле 1917 г. награжден Георгиевским крестом 4-й ст. В августе 1917 г. участвовал в качестве делегата от Черноморского флота в Государственном совещании. В годы Гражданской войны служил в ОСВАГе армии генерала Деникина. Эмигрировал с армией Врангеля, в 1922 г. вернулся на Родину. По некоторым сведениям, арестован за спекуляцию и расстрелян Харьковской ЧК (См., напр.: Крестьянников В. В. Севастопольская городская организация партии социалистов-революционеров в 1917 г. С. 173; Он же. Севастополь: Хроника революций и Гражданской войны 1917–1920 годов).

165

Волшебный сад души. С. 261.

Ф. А. Баткина заметил начальник штаба Черноморского флота М. И. Смирнов [166] , когда тот, ударяя себя кулаком в грудь, агитировал матросов: «Черноморский флот имеет право сказать, что в море крови, пролитой за русскую свободу, есть и кровь Черноморского флота. […] Мы имеем право говорить, что с изменниками родины и свободы мы не пойдем, а все, кто требуют сепаратного мира, – изменники» [167] . Впрочем, никаких серьезных результатов поездка Баткина не принесла [168] . Ф. Ф. Раскольников, превращая рассказ о «балтийской командировке» Ф. А. Баткина в фарс, ядовито заметил в 1931 г.: «Во главе […] пресловутой делегации был поставлен фиктивный моряк Федор Баткин, только что принятый Колчаком во флот и по этому случаю срочно переодетый в матросскую форму. Фактически никогда не служивший во флоте, Федор Баткин, кокетничая новенькой, только что выданной из цейхгауза, форменкой и голландкой, бия себя в грудь, пытался разыгрывать роль старого “морского волка”, бесстыдно выступая от имени моряков Черноморского флота, патетически восклицая: “Мы, матросы… мы, черноморцы” и сопровождая эти самозваные возгласы обычным барабанно-патриотическим пафосом социал-оборонческих речей. Однако, несмотря на заботливые приготовления эсеров и меньшевиков, Баткин в Балтфлоте никакого успеха не имел. После скандального провала в Гельсингфорсе он даже не рискнул проехать в Кронштадт» [169] . В действительности провал миссии черноморцев был связан не с личностью Ф. А. Баткина, а полным, окончательным и бесповоротным разложением Балтийского флота.

166

Смирнов Михаил Иванович (1880–1940) – капитан I ранга, окончил Морской кадетский корпус и Морскую академию. Участник Первой мировой войны на Балтике, награжден Георгиевским оружием. С 1916 г. на Черном море, с 4 июня 1917 г. – начальник штаба командующего Черноморским флотом. В ноябре 1918 г. назначен управляющим Морского министерства правительства адмирала А. В. Колчака с производством в контр-адмиралы. Эмигрировал в США, умер в Лондоне (Крестьянников В. В. Севастополь: Хроника революций и Гражданской войны 1917–1920 годов. – Симферополь: Крымский архив, 2007. – С. 521).

167

Верховский А. И. На трудном перевале. С. 248, 249.

168

Смолин А. В. Указ. соч. С. 31.

169

Раскольников Ф. Ф. Предисловие. С. 5.

29 (16) апреля был издан приказ А. В. Колчака о переименовании кораблей Черноморского флота: линкора «Екатерина II» в «Свободную Россию», строящиеся линейные корабли «Император Александр III» – в «Волю», «Император Николай I» – в «Демократию» (что особенно пикантно, учитывая взгляды Николая Павловича), авиатранспорты «Император Александр I» и «Император Николай I» – в «Республиканец» и «Авиатор» – соответственно [170] .

Революционные матросы довольно быстро перешли от простых требований сменить неугодных офицеров к самосудам. Расправы над офицерами явились прямым следствием раскола личного состава в условиях начала Гражданской войны, роста числа столкновений между командирами и матросами, падения дисциплины и роста крайних настроений среди нижних чинов [171] .

170

Гречанюк Н. М., Попов П. И. Указ. соч. С. 34; Соколов Д. В. Таврида, обагренная кровью. С. 25.

171

Павленко А. П. Офицеры Черноморского флота России в Революции 1917 г. и начале Гражданской войны: Автореф. дисс. канд. ист. наук…

К маю 1917 г. положение на Черноморском флоте и в Севастополе изменилось – как водится, к худшему. А. И. Верховский сделал в своем дневнике весьма характерную запись: «Мы определенно стоим на грани анархии. Все прежние устои жизни сорваны, а новые создаются годами, если не десятилетиями. В народе нет сознательности. […] Раньше приказы исполнялись, за ними была сила. Теперь все рассуждают. Каждого нужно убедить. Вместо “командармов” […] у нас теперь “убеждармы”. Все разваливается, особенно тыловые гарнизоны, где агитация направилась на разрушение дисциплины и на проповедь мира, а командный состав, конечно, много слабее, чем на фронте (тут Верховский явно заблуждался. – С.В.). Стали вспыхивать бунты и погромы. Многие и в Севастополе считают, что революция здесь прошла “неправильно”, не то что у балтийцев. Без убийств офицеров какая же это революция?» [172]

172

Верховский А. И. Россия на Голгофе. С. 79.

Конец ознакомительного фрагмента.