Бретонская колдунья
Шрифт:
– Ой, точно… Я совсем забыла с этим отъездом! – расстроилась Жанна. – Они уже два дня, как готовы, надо было давно забрать. А завтра, с утра выезжаем… Яко…, да ладно, Жаккетта! беги к ювелиру и забери их!
– А почему я? – попыталась отвертеться Жаккетта. – Уже темнеет, госпожа Жанна, я боюсь!
– Молчи, дура! – стукнула кулачком по подлокотнику Жанна. – Кому же еще идти, раз когда я серьги чинить отдавала, ты со мной была?! Никому другому ювелир и не отдаст! Неси бумагу и чернила!
Черкнув несколько строк, она сложила записку и скрепила своей
– А чтобы не бояться, возьми кого-нибудь, кто свободен! – сказала Жанна, отдавая Жаккетте письмо.
– И шевелись быстрее – ты мне вечером понадобишься!
Легко сказать – возьми кого-нибудь свободного!
Все свободные были при деле, не говоря уж про занятых. Готовились к отъезду в Нант. Большой Пьер, на которого возлагала надежду Жаккетта, вообще исчез, пользуясь привилегиями начальника. (Последний месяц он вечерами регулярно испарялся из отеля). Более-менее незанятым был только Шарло.
«Ну его, такого провожатого, к дьяволу!» – подумала Жаккетта. – «Обойдусь и одна, как-нибудь!»
В ее планы тоже входило вернуться пораньше: ведь надо было опять куда-то пристраивать нубийца, чтобы он незамеченным доехал до места.
Лавка золотых и серебряных дел мастера располагалась в центральной части города, в небольшом тупичке, который вся округа звала «Жирный Тупик». Там держали свои конторы и лавки почтенные горожане, знавшие звон денег не понаслышке.
Сухонький старичок ювелир, казалось, совсем утонул в тяжелых складках своего суконного, отороченного мехом нарамника [35] . Он уютненько дремал в кресле у прилавка, изредка шевеля во сне узловатыми пальцами.
Звук дверного колокольчика разбудил его и ювелир недоверчиво осмотрел Жаккетту, бесцеремонно сунувшую ему прямо под нос записку от госпожи.
Чуть не скрипя на ходу всеми конечностями, старичок достал из ящичка стола и надел очки в простой железной оправе. Морщась, словно жуя неспелый виноград, он начал медленно читать письмо.
35
Нарамник – мужская верхняя двусторонняя одежда типа плаща, надеваемая через голову, с несшитыми боковыми сторонами.
Чтобы скрасить ожидание, Жаккетта потихоньку оглядывала внутреннюю обстановку лавки. Кроме нее и ювелира здесь еще находились только два человека. Приказчик обслуживал какую-то женщину, тоже, как и Жаккетта, полностью закутанную в теплый плащ.
Покупательница, по-видимому, была переборчива, потому что приказчик доставал и раскрывал перед ней все новые и новые футляры, стараясь найти то, что понравится капризной клиентке. Весь прилавок перед женщиной был уставлен квадратными, круглыми, прямоугольными коробочками.
Старичок, наконец, прочел послание и, закончив читать, чуть ли не обнюхал его со всех сторон.
По-прежнему, брезгливо морщась,
– Скажешь госпожу… – прошелестел ювелир. – Пусть заглянет, как вернется из Нанта. Я отложу до нее прекрасное кольцо, как раз в пару к серьгам.
На пороге лавки неожиданно возникла грязная фигура в вонючем рванье, резко диссонирующая с неброским, но солидным и опрятным убранством ювелирной лавки.
– Подайте, Христа ради!.. – загнусила фигура, стреляя по сторонам бесоватыми глазами, поблескивающими из-под сальных сосулек волос, закрывающих половину лица.
– А ну пошел вон, разбойник! – взвился над прилавком приказчик и нищего, как ветром, сдуло.
Получив сережки госпожи, Жаккетта благопристойно отошла в уголок и стала прятать футляр в мешочек, подвешенный к поясу под юбками на голое тело. (Надежней места она и представить не могла.)
Когда Жаккетта стала поднимать подол платья, ее плечо, казалось, просверлил чей-то любопытный взгляд.
Скосив глаза, она увидела, что покупательница, наконец, выбрала понравившееся ей украшение. И теперь расплачивается с приказчиком, доставая монеты из кошелька, чем-то смутно знакомого Жаккетте.
А приказчик, машинально принимая плату, просто приклеился взором к ее, Жаккеттиным, ногам и жадно пожирает глазами как весь процесс помещения сережек в матерчатый тайничок, так и открывающиеся при этом детали, обычно скрытые от посторонних глаз.
Жаккетта мысленно выругалась совсем не теми словами, которые пристало знать воспитанной девице, и постаралось побыстрее вернуть подол на место.
Женщина уже выходила, и Жаккетта, чуть не бегом, кинулась к выходу вслед за ней, смерив напоследок нахала убийственным взглядом.
Улица встретила их настороженной темнотой.
Жаккетта старалась держаться как можно ближе к идущей впереди женщине. Настолько, насколько это было возможно, не нарушая приличий. Ей было страшно.
«Странно…» – думала она, непроизвольно приноравливаясь к шагам женщины. – «Эта-то чего одна идет? Богатая, небось, вон сколько в побрякушках ковырялась! Надо было, все-таки, хоть Шарло взять… Ничего, не облезла бы за дорогу… Зато не так страшно…»
Внезапно перед выходом из тупичка, на камнях мостовой опять возникла та же фигура нищего, загораживая узкий проход.
Жаккетта машинально принялась нашаривать мелкую монетку для милостыни в поясном кошельке и почти врезалась в спину резко остановившейся женщине.
Еще не сообразив, в чем дело, она тоже остановилась и даже при тусклом свете тонюсенького месяца увидела, как из лохмотьев оборванца чуть поблескивает нацеленное на них лезвие ножа.
– Давайте все, что вы унесли из лавочки этого золотого паука! – полусвистящим голосом сказал нищий. – И ваши денюжки вместе с кошельками, кисоньки. Быстро!