Бриг «Три лилии»
Шрифт:
— А никто, — ответил Миккель. — На Клеве всегда лед, страх как скользко. Одна Туа-Туа… то есть, я хотел сказать, Бетси. Ну и плотник, конечно, и мы с бабушкой, и…
Чужеземец прервал его:
— Ясно, Бил.
Он вытащил красный карандаш и нацарапал что-то на клочке бумаги.
— А лодки у кого есть?
— Только у плотника и Симона, — ответил Миккель.
— Добро! — Он написал еще несколько слов. — Это все очень важно для поисков золота. А скажи, недели так три-четыре назад, перед тем как
У Миккеля сердце замерло. Он посчитал по пальцам.
Три-четыре недели назад — это же получается как раз, когда корабль на мель наскочил. Он проглотил слюну. Глаза незнакомца щурились на него сквозь дым.
— Подумай как следует. — Чужеземец взял кусок мяса, Недели три-четыре. Это я так, к примеру. Поздно вечером.
— Может… может, Симон Тукинг? — глухо пробормотал Миккель.
— А больше никто не мог быть? — Чужеземец положил мясо в рот.
— Еще… еще помнится мне… — начал Миккель.
— …что плотник тоже выходил, да? Так, что ли?
Миккель кивнул. Чужеземец тоже кивнул, полез в карман и вытащил старую, видавшую виды табакерку.
— Вообще-то мне совсем и необязательно тебя спрашивать, — сказал он и подмигнул. — Стоит только спросить зовутку.
Он постучал по табакерке и поднес ее к уху:
— Спит…
Веснушки Туа-Туа опять засветились. Она невольно подвинулась ближе.
— Зо…зовутка? — прошептала она. — Это что такое?
Чужеземец подмигнул двумя глазами и сказал, что это многие хотели бы знать. Но до сих пор он ее никому не показывал.
— Хотя… ведь ты, Бетси, теперь тоже вроде как золотоискатель. Что верно, то верно. И ты, Бил. Олл райт, смотрите.
Туа-Туа стояла уже возле стола. Миккель тоже. Незнакомец повернул зовутку так, что она оказалась на свету.
— Не знай я, что это зовутка, подумал бы — просто табакерка, — сказал Миккель.
— Выглядит как табакерка, это точно, — объяснил незнакомец. — Нарочно так сделано. А на самом деле зовутка. Если постучать, а потом дунуть вот сюда… — Он показал в одном конце отверстие величиной с горошину, — то зовутка все скажет, что тебе нужно.
Глаза Туа-Туа под рыжей челкой горели любопытством.
Миккель смотрел недоверчиво.
— А сейчас она что говорит? — осведомился он.
Чужеземец набрал полные легкие воздуха и дунул в дырочку.
— Совсем воздуху нет, слышите? — сказал он.
Он дунул еще. На этот раз зовутка вроде проснулась.
Она задвигалась на ладони чужеземца — сама!
— Скрипит что-то, — прошептала Туа-Туа.
— Если вы помолчите три секунды, я услышу, что она геворит!.. — буркнул чужеземец. Он прижал зовутку к уху и вслушался. — Не может быть? — воскликнул он. — Нет, правда?
— Что, что? — Туа-Туа сгорала от нетерпения.
Незнакомец покачал головой.
— Нет, это просто невероятно, — произнес он.
— Вот как? — недоверчиво заметил Миккель.
— Послушайте, — перебил его чужеземец, — зовутка говорит, что в тот самый вечер, про который я спросил, плотник выходил на лодке. И ты был с ним!
— Я? — Миккель покраснел как рак.
— Ты, — подтвердил незнакомец. — Зовутка никогда не врет. Она говорит, что у тебя был фонарь и ты сидел на корме.
Глаза Туа-Туа округлились, словно шарики.
— А ведь… правда, — прошептала она. — Все-все точно. Ты ведь сам мне рассказывал, Миккель.
— Видите, от зовутки ничего не укроешь. Помните об этом, когда начнем золото искать. Только правду!
Он откинулся назад и закрыл глаза:
— Ну вот хоть скажи, к примеру, Бил: зачем вы с плотником вышли в тот вечер в море?
Миккель глядел на стол, весь изрезанный ножом Симона Тукинга.
— Там… там корабль был, — заговорил он через силу. На мель наскочил. Они сигнал жгли, помощи просили.
— Точно, это самое и зовутка сказала. — Незнакомец ухмыльнулся. — Еще она сказала, что там один человек был, стоял на корме и орал, чтобы его на берег свезли, да поскорее.
Миккель снова покраснел.
— Я… я нечаянно, — шептал он. — Честное слово, не нарочно!
— Что? — Чужеземец наклонился над столом, и глаза его сверкнули под косматым чубом. — К делу! Что ты сделал нечаянно?
— За борт выбросил… — бормотал Миккель. — То, что он в лодку уронил. Пропало…
Незнакомец съежился. Голова его бессильно легла на сжатые кулаки.
— Значит, за борт бросил? — произнес он наконец. Э-эх, Миккель Миккельсон!..
Он даже забыл про «Била». Долго чужеземец сидел, будто в забытьи. Туа-Туа опять стало страшно, она взяла Миккеля за руку.
Вдруг незнакомец встал, да так быстро, что табуретка упала.
— Но ведь она же не тонет! — воскликнул он. — Конечло, не тонет!
— Кто не тонет? — спросил Миккель.
Незнакомец сел опять и объяснил, что это он просто так, вспомнил одну вещь, о которой ему зовутка еще раньше говорила. А теперь, продолжал он, самое главное — поскорее начать рыть золото.
Прежде всего, сказал он, надо как следует осмотреть весь берег. Мол, можно найти морское золото, а оно куда дороже речного. Что найдут — все нести ему, пусть даже то будет старая клеенчатая сумка с чем-то вроде чурбана внутри. Поняли? Клеенчатая сумка с чем-то вроде чурбана внутри. Это очень важно!
— Меня зовите Пат О'Брайен, или, просто, Пат, — заключил чужеземец. — Теперь мы во всем заодно.
И он пожал руку: сначала Туа-Туа, потом Миккелю.
Миккелеву руку он держал особенно долго, причем закусил нижнюю губу и что-то делал со своим лицом.