Бриг «Три лилии»
Шрифт:
Глава пятнадцатая
ЧТО ГОВОРИЛ ПЕТРУС МИККЕЛЬСОН ВО СНЕ
Долго стояла тишина. В каморке стало темно от дыма.
Миккель прокашлялся.
— Но… но он жив сейчас? — осторожно произнес он.
Пат кивнул.
— Ну да, книга его выручила. Он ее с собой взял. Через год, когда я ходил в Австралию, один негр рассказал мне, что Петрус Юханнес Миккельсон нашел в Клондайке золотой самородок с кулак. А все из-за той деревянной книги, уверял негр. Он с ней никогда не расставался, потому что деревянные книги
Миккель боялся пошевельнуться: вдруг он проснется и окажется, что все это сон.
— И… о чем же он говорил во сне? — прошептал Миккель.
Пат закурил новую сигару и сообщил, что Миккельсон говорил разное, но больше всего сокрушался о том, что бросил своих. Целые ночи напролет ворочался, покоя себе не находил. И все твердил: «Бездельник ты был и мазурик, Миккельсон. Ничего, вернешься домой, все иначе пойдет».
— Почему же он домой не поехал? — спросила Туа-Туа.
Пат закрыл глаза — казалось, он перенесся куда-то далекодалеко. Потом протер глаза рукавом и пробурчал, что всегда-то они у него слезятся от сигарного дыма.
— Почему ж он домой не поехал? — повторил Миккель.
— Почему не поехал, говоришь? — Пат вздохнул, — Понимаешь, тот негр говорил, что Миккельсон хотел сначала побольше золота намыть, чтобы было на что дом построить на Бранте Клеве, когда вернется. За тем и дело стало. Негр уверял, что Миккельсон уже совсем было ехать собрался, когда получил весть, что жена чахоткой заболела и умерла. От горя он чуть ума не решился. Больше негр ничего сказать не мог, потому что нанялся на пароход. Там я и встретился с ним. Правда, негр рассказывал еще, что в последнюю ночь Миккельсон хуже прежнего во сне говорил. Лежит головой на деревянной книге и все какое-то имя бормочет.
— Какое имя? — спросила Туа-Туа.
— Да он не совсем разобрал, негр-то. Что-то вроде «никель», не то «никель».
— А… а может, Миккель? — чуть слышно произнес Миккель.
— Как же я не догадался раньше! — воскликнул Пат. — Ну конечно, Миккель! С тех пор негр ничего о нем не слышал. Но только, если я верно знаю зовутку, то скоро Петрус Юханнес Миккельсон будет здесь.
Пат потряс зовутку и поднес к уху.
— Нет, — сказал он вскоре, — видно, устала — ничего больше не говорит.
Он убрал зовутку в карман и пристально посмотрел на Миккеля.
— Бил, — заговорил он, — пока я не запамятовал — какую это ты книгу спрятал в стене?
Мгновение спустя Миккель уже стоял на коленях у оторванной доски. Еще мгновение — и он достал судовой журнал брига «Три лилии». Пат точно онемел, до того он был удивлен. Но удивление прошло очень быстро.
— Гляди-ка, он самый! — ахнул Пат. — В точности такой, каким я его видел, когда мы выплыли на берег у Дарнерарта… Дай-ка его сюда, Бил!
Миккель положил книгу на колени
— Пусто! — сказал Пат.
Он положил книгу и скосился на Миккеля. Потом на Туа-Туа. Опять на Миккеля. Потом вздохнул, достал зовутку и потряс ее. Постучал по книге.
— Да… вот она — та самая, которую Петрус Юханнес Миккельсон клал ночью под голову в Клондайке. Это она ему счастье принесла. Но как она попала сюда?!
— Спросите зовутку, — предложила Туа-Туа.
— Я уже дул в нее, — ответил Пат. — Не помогает. Как устанет, от нее ничего не добьешься. А ведь я хотел спросить ее еще кое о чем… — Он снова постучал по крышке. — Что бы это такое мог здесь прятать Петрус Юханнес Миккельсон?
— Правда, что? — подхватил Миккель.
— А где вы нашли книгу? — спросил Пат.
— Там, за доской, несколько дней назад, — объяснил Миккель. — Увидели веревку. Я потянул за нее и вытащил.
Пат задумчиво кивнул. Потом он подвинул к себе Миккеля и Туа-Туа и зашептал им на ухо:
— Вы никому не говорите. Но только, думается мне, что здесь лежало клондайкское золото этого Миккельсона. И вот пропало!
— Когда мы нашли книгу, там уже ничего не было, — дружно заверили Миккель и Туа-Туа.
Пат откусил кончик сигары, вздохнул и сказал, что верит им. А жаль — особенно Петруса Юханнеса. Выходит, не видать ему собственного дома. Скорее всего, придется опять на корабль наниматься, начинать все сначала. Правда, в Клондайке золото на исходе. Такой самородок раз в сто лет можно найти.
Пат прикурил от свечи, поперхнулся дымом и закашлялся.
— Ты что это? — с трудом выговорил он. — Что с тобой, Бил?
— Если он уедет, то и я с ним! — закричал Миккель сквозь слезы. — На край света, и никакого золота не надо!
Пат никак не мог справиться с сигарой. Весь дым почему-то шел прямо ему в глаза. Он непрерывно тер их.
— Ну что ты, Миккель! — тихо заговорил он. — Будем держаться вместе, дружно, глядишь, и отыщем пропажу. Ну, не плачь. Слышишь, Миккель? Завтра же начнем искать.
Глава шестнадцатая
ПЛОТНИК НАХОДИТ ПИСЬМО И ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ
Однажды, спустя год после того, как он поселился на постоялом дворе, плотник пошел на залив ловить треску в проруби. Был февраль, скользко, и недалеко от берега он упал. Упал ничком и ударился так сильно, что потерял сознание, успел только ощутить резкую боль где-то между бровями и подбородком. Когда плотник пришел в себя, нос примерз ко льду.
Он позвал на помощь. Но кто услышит человека, который лежит на животе и кричит в лед? Лишь через несколько часов пришел Симон Тукинг с ломом и ведром горячей воды. Водой он оттаял лед вокруг носа, а ломом вырубил кружок.