Бригадир
Шрифт:
Жанна ждала его возле института, у своей машины. Яркая, стильная, свежая, как после утреннего макияжа. Не похоже, что ее только что пытались изнасиловать. Но, глядя на нее, можно было в это поверить. Вид у нее провокационный. Нижний срез короткой юбки едва выглядывал из-под полушубка, черные лосины соблазнительно обтягивали стройные ножки. Говорил ей Спартак, что нельзя так вызывающе одеваться. Как об стенку горох.
Она печально улыбнулась, села к нему в машину. Юбка совсем исчезла из виду, остались только ноги, в лосинах они как голые. Правда, она положила на них сумочку, будто
– Где? – сухо спросил Спартак.
– Там, за поворотом. Ресторан «Терек»…
– «Терек»? Осетины там? Или чечены? – напряженно спросил Мартын.
Сейчас он меньше всего был расположен любоваться женскими ножками. Как и сам Спартак, парень предчувствовал беду. Лучше с осетинами отношения выяснять, чем с чеченами. Те более цивилизованные, а с детьми гор лучше не связываться.
– Я не знаю, не разбираюсь… Но один другого Шамханом назвал… Смотри, говорит, Шамхан, какая телка. На мангал ее, говорит, надо, и жарить…
– Ну, чего ты стоишь? – рыкнул на водителя Спартак. – Тебе сказали, за поворотом кабак? Пошел!.. Ну!..
Ресторан представлял собой кирпичное здание между двумя пятиэтажными домами. Железобетонное крыльцо, неказистые двери, арочные окна с промерзшими окнами, открытая терраса на втором этаже. Вывеска на русском языке, но в буквах угадывалась арабская вязь. У входа стоял слегка подержанный «триста восьмидесятый» «Мерседес». Крутая тачка, не вопрос.
Двери открыты, в холле никого, в гардеробной какой-то смуглый молодец с жиденькими усиками.
– Эй, вы куда? В одежде нельзя!
Говорил он на хорошем русском языке, но в голосе угадывался кавказский акцент.
Спартак глянул на Мартына, но тот и без подсказки понял, что на входе нужно оставить пару бойцов. И обстановку взять под контроль, и за молодцем приглядывать. Мало ли, вдруг у него где-нибудь под лавкой спрятана пищаль, наследие первой русско-кавказской войны?
В зале за столом сидели трое. Двое взрослых мужиков, один с бородой, другой с усами. Третий – совсем еще молодой, но, похоже, не по годам зрелый. Жесткий взгляд, хищный оскал. Да и мужики казались матерыми волками, хотя агрессии в них было поменьше. И волчья в них суть, и лисья – все вперемешку. Судя по всему, замес этот крутой.
Продвигаясь к их столику, Спартак нарочно сбил на пол стул. В его движениях должен быть напор. Взбунтовалась русская душа, возмездия за зло требует. Один из его бойцов взял на прицел бармена за стойкой, двое других – вход в подсобное помещение. Пистолеты достать не постеснялись. Бережеными нужно быть, чтобы не оплошать…
– Кто из вас Шамхан? – зло, ревущим голосом спросил Спартак.
Он уже напрочь забыл о том, что не собирался буйствовать. Сам же себя к осторожности призывал, но сразу разошелся на всю катушку.
– Я Шамхан! – отозвался усатый. – А что такое?
Кавказцы поднялись со своих мест, чтобы стоя встретить удар. Но Спартак пока не собирался их атаковать. Хотя Протас и Простофил готовы были его поддержать. Мартын больше заботился о тылах и флангах,
Шамхан пристально смотрел на Спартака. Замешательство во взгляде, растерянность, но робости нет. Темно-русые с рыжиной волосы, широкое лицо, высокий, переходящий в лысину лоб, нос без горбинки, глаза маленькие, с бездной в черных зрачках, нижняя губа пухлая, а верхняя спрятана в гуще усов. Он больше был похож на славянина, чем на кавказца, но все-таки было в нем что-то горское. Борцовская шея, покатые плечи. Наверняка мужик занимался борьбой. Что, впрочем, вовсе не смущало Спартака. Он готов был пустить в ход кулаки прямо сейчас, так сильно обозлил его рассказ Жанны.
– Ты кого на мангале жарить собирался?
– Какой мангал? Кого жарить? – с едва уловимым акцентом возмущенно спросил Шамхан.
– Девчонка, красивая, светловолосая, в полушубке. Ты ее в свой «мерс» пытался затащить.
Спартак уже не нуждался в объяснениях: чтобы все понять, достаточно было увидеть, как Шамхан переглянулся со своим бородатым дружком. Мужики поняли, о ком разговор, сейчас выкручиваться начнут.
– Какая девчонка? Никто никого никуда не тащил.
– Чего ты юлишь, как баба? – в презрительной гримасе скривился Спартак. – Натворил дел, отвечай.
– Никто никого никуда не тащил, – зло, сквозь зубы процедил Шамхан. Ему явно не понравилось сравнение с бабой. – Просто шли, короче, смотрим, стоит девчонка. Ну, да, красивая, да, светлые волосы. Подошли, давай, говорим, знакомиться. В кабак пойдем, посидим… А она кричать стала! Вырываться!
Спартак должен был сдержать себя. Должен был… Но об этом он подумал, когда Шамхан уже оказался на полу после мощного бокового удара.
Поднимался он медленно, рукой ощупывая челюсть. В глазах у него недоумение. Как же так, он борец, и сам физически мощный, и на ногах держится крепко, а удар выдержать не смог! Слишком сильным оказался удар. Даже для него слишком сильный. Трудно не уважать человека с таким ударом. И очень легко его возненавидеть.
Спартак унизил кавказца, и тот обязан теперь ответить ударом на удар. Не обязательно сейчас, но когда-нибудь это случится.
– Значит, вырываться она стала? – свирепо спросил Спартак.
И сам Шамхан, и его дружки смотрели на него волками, но не дергались. Понимали, что сила не на их стороне. И еще правды за ними нет. Они сами во всем виноваты. И не они, а с них спрашивали. И спрашивали очень жестко. По закону силы. А этот закон горцы очень уважают…
– Ты ее в машину тащил, козел, а она вырывалась, да?
Спартак резко замахнулся, но бить не стал. И все равно Шамхан подался назад, в готовности перехватить ударную руку. Так и застыл в боевой стойке. Страшно ему стало, хотя виду вроде бы не подавал.
– Слышишь, ты кто, вообще, такой? – спросил его друг.
– Это не я у тебя в гостях, чтобы назваться. Ты в гостях на моей земле. И мне до фонаря, как тебя зовут. Но не все равно, что ты здесь творишь… Езжай к себе в аул, своих баб лапай. Если руки не оторвут…
– Истмал я. И я называюсь. Хотя ты у меня в гостях, а не я. Только ты ведешь себя не как гость…