БРИКС против диктатуры доллара
Шрифт:
По словам О’Нила, их доля в глобальном ВВП «резко вырастет».
Ранее О’Нил утверждал, что в этом десятилетии ежегодный рост для стран БРИК составит в среднем 6,6 %. В прошлом году БРИК почти достигли таких средних показателей в основном благодаря Китаю, экономический рост которого, по его словам, превысил 7,5 %.
В отличие от Бразилии и России, Китай перестраивает свою экономическую систему, тогда как Индия – после избрания Нарендры Моди (Narendra Modi) на пост премьер-министра и благодаря снижению цен на нефть и многочисленному молодому работоспособному населению – по словам О’Нила, может продемонстрировать довольно высокие показатели роста в этом десятилетии.
Если
По словам О’Нила, рост экономики Китая на 7 % будет ежегодно добавлять к мировым объемам производства 1 триллион долларов. Если измерять в паритете покупательской способности, то рост экономики Китая вносит вклад, в два раза превышающий вклад США. А рост индийской экономики на 6 % добавит к мировым объемам производства в два раза больше, чем экономика Соединенного Королевства.
«Потребители этих стран играют все более значимую роль в глобальном потреблении, кроме того, какие рынки стали одними из самых сильных в 2014 году? Китай и Индия в этом отношении существенно укрепили свои позиции, – сказал он. – Большинство инвесторов, возможно, уже забыли про страны БРИК, но это глупо. Эти страны до сих пор имеют большое влияние в мире».
Прогноз, который О’Нил предложил в своей книге «Карта роста» (The Growth Map), что экономики БРИК по объему превзойдут экономику США уже в этом году, откладывается, вероятнее всего, до 2017 года из-за спада в России.
Создание Банка развития БРИК говорит о том, что влияние этой группы стран на мировую экономику существенно вырастет, добавил О’Нил.
По мнению О’Нила, к 2035 году экономики БРИК достигнут уровня экономик Большой семерки, а Китай вполне может обогнать США по объемам экономики уже в 2027 году, тогда как Индия может обогнать Францию и стать пятой крупнейшей в мире экономикой уже к 2017 году.
Должен ли Запад опасаться новой военной доктрины России?
Дмитрий Тренин, «The National Interest», США
Одним из последних действий президента Владимира Путина в 2014 году стало подписание им 26 декабря новой военной доктрины России. В принципе, эта доктрина, представляющая собой официальное заявление по вопросам национальной обороны, постоянно обновляется и публикуется. Ее предыдущая версия действовала с февраля 2010 года. Перед публикацией ее нового текста существовали мрачные прогнозы. Согласно одному из них, Соединенные Штаты и их союзники будут формально обозначены как вероятные противники России. В другом, сделанном на основе высказываний высокопоставленного действующего генерала, высказывалось предположение о том, что Россия будет использовать понятие о превентивном ядерном ударе. Вместе с тем, принятая доктрина, на самом деле, верно отражает значительное количество важных изменений, произошедших в российской внешней политике, а также в сфере безопасности и обороны в 2014 году.
По сути, для главнокомандующего Путина, а также для его генералов, адмиралов и представителей служб безопасности война в 2014 году перестала быть просто риском и стала суровой реальностью. Россия вынуждена использовать свои вооруженные силы на Украине, то есть на территории своего, вероятно, самого важного соседа в Европе. С точки зрения Москвы, конфликт на Украине отражает фундаментальную реальность, связанную с «усилением глобальной конкуренции», а также «соревнования
Перечень основных внешних рисков существенно не изменился, однако здесь важны нюансы. Как и в прошлом, главное место занимают вопросы, связанные с НАТО: увеличенные возможности, глобальная досягаемость и расширение, следствием которых является приближение инфраструктуры Альянса к границам России. После рисков, связанных с НАТО, следует риск дестабилизации стран и регионов, и можно предположить, что речь идет о Ливии, Сирии и Украине, а также о размещении иностранных сил вблизи России. Вероятно, подразумеваются дополнительные самолеты в прибалтийских государствах, элементы противоракетной обороны в Румынии, а также военные корабли в Черном море. Большая часть перечисленных рисков относятся к американской стратегической противоракетной обороне, концепции быстрого глобального удара, а также стратегическим неядерным системам.
Два последних риска в настоящее время привлекают большое внимание в Москве, и вместе со стратегической противоракетной обороной они воспринимаются как ключевые риски для российского потенциала сдерживания, представляющего собой главный элемент концепции России в области обороны. Опасность, конечно же, заключается в том, что российские чиновники могут преувеличивать существующие риски и реагировать слишком остро – как они сделали это во время правления Михаила Горбачева, когда они оказались под воздействием Стратегического оборонной инициативы (СОИ) Рональда Рейгана вместе с ее «блестящими булыжниками» и прочими подобными вещами. В результате большая часть повестки Горбачева в области разоружения оказалась основанной на необходимости предотвращения того, чего в будущем вообще не предвиделось.
Некоторые стандартные понятия в обновленной доктрине приобрели новую значимость. Угрозы территориальной целостности и претензии иностранных государств на часть территории России всегда там упоминались, однако после присвоения Крыма Москва должна серьезно воспринимать необходимость защищать этот полуостров от киевских ирредентистов. В результате Россия с прошлого лета начала превращать Крым в место главного размещения вооружений и военной техники.
Обращает на себя внимание и тот факт, что другие риски, не имеющие прямого воздействия на Россию, опустились в конец списка. Вот некоторые из них: распространение оружия массового уничтожения, глобальный терроризм (потенциально с использованием радиоактивных и токсичных материалов), незаконная торговля наркотиками и оружием, вооруженные внутренние конфликты на этнической и конфессиональной основе, а также деятельность вооруженных радикалов и частных военных организаций – это положение включает в себя как Исламское государство, так и преемников компании Blackwater.
Концепция того, что представляют собой военные риски, теперь расширена и включает в себя информационные и коммуникационные технологии – это может означать все что угодно: от флешмобов, организуемых с помощью Twitter/Facebook, до кибератак – для достижения военно-политических целей. Еще один добавленный в доктрину риск связан со свержением законных правительств с последующим установлением враждебного интересам России режима – очевидное указание на киевский Майдан и свержение президента Януковича.