Бриллиант для Слепого
Шрифт:
— Ребенок в машине, — напомнил Петрусь, — ты бы, гражданин начальник, язык попридержал. И тут же Петрусь получил ребром ладони по шее.
— Заткнись, сука!
От подобного обращения Петрусь уже отвык. В последние годы он закон не нарушал, вращался среди легальных «коммерсов».
— Так, сержант, а теперь обыщите машину, — бросил капитан.
Заранее обученный сержант не стал утруждать себя театрализованным представлением. Он сразу открыл бардачок, запустил туда руку и, пошарив в нем для приличия, извлек два пистолетных патрона.
— Незаконное хранение боеприпасов, — заученно произнес он.
— Ты, сука ментовская, — уже забыв про ребенка, взревел Петрусь, — подбросил! — и, уже обернувшись к капитану, потребовал: — А где понятые?
— Понятых захотел? Адвоката звать станешь? — капитан двинулся на Петруся с пистолетом. — Да я тебя, сука, сейчас...
Договорить капитан не успел. Озверевший Петрусь бросился на него, но двое в штатском быстро заломили ему руки назад, бросили лицом на асфальт, защелкнули наручники.
— В машину его!
Петрусь извивался, умудрился даже плюнуть капитану на ботинок. Его заволокли в микроавтобус, бросили на пол. Жена с ребенком осталась стоять возле развернутого поперек дороги джипа со спущенным задним колесом.
Микроавтобус объехал джип и понесся к Москве. Супруга Петруся тихо всхлипнула, опустилась на заднее сиденье джипа и прижала к себе ребенка. Даже если бы машина была исправной, у женщины не было прав, не было даже мобильного телефона, чтобы позвонить знакомым.
— Мама, надо аварийку включить, — напомнил сын.
Как это делается, женщина не знала. Пятилетний сын деловито забрался на переднее сиденье, нажал кнопку. Джип заморгал габаритами, и это привело супругу Петруся в чувство. Она вспомнила, что в сумочке есть деньги. Вытащила купюру, встала возле машины и принялась ею махать. Если бы женщина ехала в обыкновенной легковой машине, даже дорогой, то желающих остановиться нашлось бы много. Но дорогой «гранд-черокки» заставлял водителей предположить, что у женщины с ребенком наверняка есть муж, да не простой, а такой же крутой, как джип. Деньги все-таки сработали. Остановился водитель грузового пикапа.
— Колесо спустило? — участливо спросил он, присев возле машины.
— Да, — растерянно проговорила женщина.
— Это мы мигом, — и он ударил кулаком по запаске. Та оказалась мягкой.
— Они и ее прострелили, — женщина мяла в руках купюру.
— Кто — они? — водитель пикапа нервно завертел головой, затылок его похолодел. Ему уже мерещился безжалостный киллер, притаившийся в придорожных кустах.
— Они мужа с собой увезли. Я не знаю, что делать, — плакала женщина.
— Вам в ментовку звонить надо.
— Это менты и были.
— Я спешу, знаете ли...
— Погодите, — жена Петруся вцепилась в рукав водителя, — отвезите нас в город, пожалуйста!
Водителю пикапа с трудом удалось поставить джип с простреленным колесом на обочину. Женщина, в общем-то, не особо любившая своего мужа, впервые почувствовала, как ей его не хватает. Водитель пикапа даже не улыбнулся, когда деньги перекочевали в его карман. Он проклинал тот момент, когда решил остановиться и немного заработать.
— Я вас до ближайшей стоянки такси довезу, а там как хотите.
Петрусь несколько раз пытался поднять голову, но ее тут же прижимал к пыльному полу микроавтобуса милицейский ботинок, и хриплый голос советовал:
— Лежать!
Ехали довольно долго. Куда приехали, Петрусь так и не понял, ему не дали осмотреться. Вытащили из машины, подхватили под скованные руки и поволокли по лестнице черного хода. Браслеты впились в запястья, но Петрусь не жаловался: во-первых, западло, а во-вторых, знал, не поможет.
Его втолкнули в полутемную комнату, силой усадили на табурет. Давненько не сиживал Петрусь на таком жестком сиденье. «Менты поганые!» — подумал он.
Он едва успел отдышаться, когда в комнату, маленькую и холодную, с высоким потолком и единственным задернутым плотной зеленой шторой окном вошел тот самый капитан, который командовал его задержанием. Капитан сел, небрежно бросил на стол два пистолетных патрона, включил яркую настольную лампу и опустил ее так, чтобы свет выхватывал из полумрака лишь его руки и патроны.
— Какого хрена меня повинтили?
Петрусю хотелось плюнуть, но он не рисковал. Затылок все еще побаливал от рифленой подошвы ботинка.
— Какого хрена, спрашиваешь? — по голосу чувствовалось, что капитан насмехается. — А мне повода не надо. Упеку тебя за хранение боеприпасов.
— Ты же сам знаешь, мне их подбросили.
— Знаю, не знаю — не твоего ума дело, — капитан запустил руку в карман и положил на стол сотовый телефон Петруся. — Ты давно последний раз чалился?
Петрусь был из нового поколения блатных, для которых лишняя ходка — не повод гордиться удавшейся жизнью.
— Загремишь на всю катушку, — пообещал капитан. — Если надо, и наркотики у тебя дома найдут.
— Чего надо? — наконец, сообразил Петрусь. Капитан рассмеялся:
— Кажется, соображать начинаешь.
— Наручники сними. Капитана ничуть не коробило, что задержанный обращается к нему на «ты».
— Вот беда, — мент хлопнул себя по нагрудному карману пиджака, — ключики-то я забыл. Придется тебе потерпеть. А мне нужно знать, куда подевался бриллиант, украденный с выставки.
— Чего? — не понял Петрусь.
— Ну, конечно, ты даже не знаешь, о чем речь идет, — капитан растопыренной пятерней заехал Петрусю в лицо. Удар был хлесткий, сильный, но синяков не оставлял. Щека мгновенно вспыхнула, будто в нее впился десяток иголок.