Бриллиант раджи
Шрифт:
Невозможно себе представить изумление Фрэнсиса Скримджиэра при этом неожиданном сообщении. Он поделился своим смущением с адвокатом.
— Сэр, — сказал он, — после такого короба новостей вы мне должны дать несколько часов на размышление. Я сегодня вечером вам скажу свое окончательное решение.
Адвокат похвалил его за осмотрительность, и Фрэнсис, выдумав для банка какой-то предлог, отправился за город и долго гулял там, со всех сторон обдумывая дело. В конце концов — ведь пятьсот фунтов в год, а условия хотя и странные, но вовсе не особенно страшные. И потом он открыл, что ему очень не нравится его фамилия —
Он сказал адвокату только одно слово и тут же получил от него чек за две четверти года, так как доход ему сосчитан был с первого января. С чеком в кармане он пошел домой. Скотланд-стрит показался ему таким ничтожным и грязным, его обоняние впервые запротестовало против запаха щей, а дома ему вдруг что-то не понравились манеры его приемного отца. На следующий же день он уехал в Париж.
В этом городе, куда он приехал задолго до назначенного срока он остановился в одной скромной гостинице, посещавшейся англичанами и итальянцами, и сейчас же занялся французским языком, с этой целью пригласил к себе учителя на два урока в неделю и стал вступать в разговоры с фланерами на Елисейских полях. Каждый вечер стал ходить в театр. Нашил себе костюмов по самой последней моде. Брился и причесывался каждое утро в соседней парикмахерской. Словом, сделался совсем парижанином.
Наконец, в субботу днем, он явился самолично в кассу театра на улице Ришелье. Только что он сказал свою фамилию, как ему подали билет в конверте с его адресом.
— Сию минуту только его для вас купили, — сказал кассир.
— В самом деле? — сказал Фрэнсис. — А каков был из себя тот, кто брал билет?
— О, его легко запомнить, старик, очень крепкий и красивый, весь седой, на лице рубец от сабли. Сразу можно его узнать среди тысячи людей.
— Благодарю вас, сэр, — сказал Фрэнсис.
— Он не мог уйти далеко, — прибавил кассир, — если вы поскорее пойдете, то непременно догоните его.
Фрэнсис не заставил повторять себе этот совет два раза и выбежал из театра прямо на середину улицы, озираясь во все стороны. Много пересмотрел он седых людей и всем заглядывал в лицо, но ни одного не оказалось с рубцом от сабли. С полчаса ходил он по всем соседним улицам, пока не убедился в нелепости своих поисков. Тогда он прекратил их и остановился, стараясь успокоить свое возбуждение. Молодого человека глубоко волновало сознание, что около него где-то близко находится настоящий виновник его приключений.
Случилось так, что ему пришлось идти по улице Друо, а потом по улице Мучеников. И случай в данном деле послужил ему на пользу лучше всяких предположений в мире. На бульваре он увидел двух мужчин, которые сидели на скамейке и вели между собой очень серьезную деловую беседу. Один был молодой, смуглый и красивый, на нем было обыкновенное светское платье, но вся наружность изобличала в нем духовное лицо. Другой как раз подходил под описание, сделанное театральным кассиром. У Фрэнсиса сильно забилось сердце в груди, он знал теперь, что скоро услышит голос своего отца. Сделав большой обход, он подобрался к беседующим и беззвучно поместился позади них. Разговор, как и ожидал Фрэнсис, происходил на английском языке.
— Ваши
— За счет будущих благ, мистер Ванделер, — поправил его собеседник. — Ведь это все дается мне в долг и потом вычтется.
— Ну, в долг, если это вам больше нравится. И не по доброй воле, а только из-за выгоды, — с сердцем возразил Ванделер. — Я не стану спорить из-за слов. Дело так уж дело, а с вами делать дело очень трудно при подобных условиях. Что-нибудь одно — или вы доверьтесь мне, или уж оставьте меня и найдите себе кого-нибудь другого. Но только покончите, ради самого Господа, раз навсегда с этими вашими иеремиадами.
— Я начинаю узнавать людей, — отвечал младший, — и вижу, что вы со мной неискренни, поступаете нечестно. Другого выражения не подберу. Вам хочется удержать алмаз за собой, вы не решитесь это отрицать, я знаю. Я понял причину ваших оттяжек и отсрочек, вам хочется выждать время, вы настоящий охотник за алмазами, это верно, и рано или поздно тем или другим способом, не мытьем так катаньем вы добьетесь своего. Но я говорю вам, довольно. Остановитесь. Не выводите меня из терпения. Еще один шаг дальше — и я устрою вам сюрприз.
— Не угрожайте, пожалуйста, не страшно, — возразил Ванделер. — Палка-то ведь о двух концах. Мой брат сейчас в Париже. Полиция поставлена на ноги. И если вы не перестанете надоедать мне своим мяуканьем, то я сам приготовлю некоторый сюрприз для вас, мистер Ролльс. Но только это будет уже раз навсегда. Вы поняли, или я должен повторить вам все опять на еврейском языке? На свете всему бывает конец, пришел конец и моему терпению. Так вот-с — вторник, в семь часов. Ни на один день, ни на один час позднее. Ни на малейшую долю секунды, хотя бы дело шло о спасении вашей жизни. Если же вы не желаете ждать, то убирайтесь вон, провалитесь хоть в тартарары, мне все равно, и будьте здоровы!
С этими словами диктатор встал со скамейки и пошел по направлению к Монмартру, с самым свирепым видом, тряся головой и размахивая палкой, а его собеседник остался на месте в полном унынии.
Фрэнсис был просто вне себя от ужаса и удивления. Его чувства были оскорблены и возмущены до последней степени. С какой надеждой, с какой нежностью в сердце садился он на скамью — и к какому пришел разочарованию и отвращению! Старик мистер Скримджиэр, думалось ему, гораздо добрее и благонадежнее этого опасного и жестокого интригана. Однако он сохранил в себе полное присутствие духа и не упустил ни одной минуты, а сейчас же погнался по горячему следу за диктатором.
Старый джентльмен шел быстрым шагом вперед, подгоняемый яростью, и дошел до своего дома, ни разу не оглянувшись назад.
Его дом находился на улице Лепик, с которой открывается вид на весь Париж, и где такой чистый воздух от окрестных холмов. Дом был двухэтажный с зелеными оконными ставнями. Все окна, выходившие на улицу, были плотно закрыты. Из-за высокой ограды сада видны были вершины деревьев, а сама ограда, кроме того, была еще прикрыта cheveux de frise. Диктатор остановился, достал из кармана ключ, потом отпер калитку и вошел во двор.